О! Уже что-то! Руки-то мне не стянули! Рубашка — да, притом рукава, по всей видимости, зашиты. Но двигать верхними конечностями я теперь в состоянии!
Так что — не будем время терять! Начнём, так сказать, комплекс упражнений. Как там у Высоцкого? "Если вы в своей квартире, лягте на пол, три-четыре! "…
В квартире я, конечно, не в своей, и не на полу, слава Богу. Но — уже лежу. Исходное положение занял. Начнём, помолясь?
***
Ничего толкового из моих поползновений не выходит. Простейшие движения превращаются в невероятную пытку. Мало того: пробую свести руки вместе — они просто не находят друг друга! Развожу их в стороны (как мне кажется), но вместо этого получаю серию довольно ощутимых оплеух. Мне-то, сидящему внутри этого непутёвого конгломерата пухлых телес, это как-то по фигу, зато моя оболочка начинает сильно возмущаться: завела опять свою несносную канитель!
— Да не надо меня тискать! Ничего страшного не произошло!
Крик души вырывается у меня вследствие того, что заботливая мамаша опять подхватила меня на руки и стала убаюкивать, довольно занудно напевая какую-то примитивную песенку. Естественно, что мои реплики не доходят до адресата. Зато художественные стенания моей непутёвой оболочки ранят великаншу в самое сердце.
Ну, если честно, песня её не такая уж и занудная. Это я, конечно, со зла. На себя. На своё беспомощное состояние.
Кстати, темнота уже не та, что была вначале. Сквозь всё так же упорно сомкнутые веки различаю световые пятна. А ну-ка, давай напряжём свою оболочку для очередного подвига. Фиг с ней, пусть ещё покричит, если уж так неймётся. Сориентироваться в пространстве мне просто необходимо!
Господи, кто б меня послушал, как я о себе — в двух лицах…
Ладно, ладно, философствовать будем на досуге. Приступаем…
Улучив момент, когда мамаша немного ослабила свои объятия, отвлёкшись на что-то, я напрягся и приподнял-таки завесу неподъёмных век!
Ну и что? Окно какое-то… В него проникает сумеречный свет. И рядом с ним стоим мы.
Хе! "Мы"! Это она стоит, а меня на руках держит и беспокойно выглядывает через окно на улицу. А я-то вот как раз лежу, и всеми силами отталкиваюсь от объёмной груди. Потому что пытаюсь что-либо углядеть своими неверными зенками. Картинка плывёт, да ещё и голова качается, как от сильного ветра. Если б великанша не придерживала её своей тёплой ладонью, она бы точно отвинтилась!
Но кое-что я, всё-таки, различил: крупные листья, почти закрывающие собою оконный проём. Похоже на листья винограда. Но только слишком крупные. Здесь почему-то всё имеет до нелепости крупные размеры. Я что, в страну великанов попал? Гулливер, мать твою! Окошко, правда, плюгавенькое, великанше приходится наклоняться, чтобы на улице что-нибудь разглядеть, но если сравнивать со мной, то я вполне мог бы прогуляться по подоконнику, не горбясь.
Мог бы… Если б не путы и неотступно находящаяся при мне мамаша.
Хотя… Сомневаюсь, что я, в своём теперешнем состоянии, одолел бы и пару шагов.
— Где же наш папочка?.. — тихо, как бы сама с собой, бормочет "родительница" и опять принимается меня баюкать, прохаживаясь взад-вперёд.
— Я не понял! — вырывается у меня и тут же превращается в серию возмущённых всхлипов и похрюкиваний. — У нас ещё и папочка в наличии имеется?!
Мама дорогая! Куда я попал?! Мы, оказывается, в этом дурдоме не одиноки! Ожидается визит ещё одного крупного экземпляра! А бабушка с дедушкой на горизонте не просматриваются?
От вбрызнутой дозы адреналина закрывшиеся было очи моего малоподвижного организма широко распахнулись, и комнату огласил душераздирающий вопль! Естественно, в прежнем исполнении.
— Маленький мой… Что с тобой? Испугался чего?
— Она ещё спрашивает!!!
Пока мой носитель разоряется, мне предоставилась прекрасная возможность внимательно разглядеть портрет няньки, удивлённо уставившейся на меня.
В принципе не такая уж она и уродина. Даже, скорее, наоборот. Черты лица не лишены приятности. Молоденькая самочка в расцвете лет. И если бы не размеры…
Кого-то она мне напоминает… Ведь я уже видел это лицо…
Но долго любоваться мне не дали. Лентяй опять зашёлся в крике и от усердия закрыл глаза, на раскрывание которых я потратил столько сил! И душевных, и физических. Я даже не могу с определённостью сказать, каких именно, поскольку не идентифицирую себя с той развалиной, в какую превратился мой организм после перенесённой катастрофы. Наверное, задеты какие-то важные органы, отвечающие за согласованность действий. Я уж не говорю о речевых центрах.
Ну вот сейчас, чего он, спрашивается, орёт? Моя вспышка давно погасла. А ему всё неймётся…
Хотя, погоди… Кажется, мокро… Да твою же дивизию! Совсем не "кажется"! Опять мокрота! Мне это уже начинает надоедать! С-с-сыкун! Теперь вот лежи и жди, пока до мамаши дойдёт что, штаны менять надо…
Ха-ха два раза! Ты сам-то слышишь, что говоришь? Уже начинаешь привыкать к своему новому положению? Кто, в принципе, опарафинился? Он или ты?
Что, вообще, за дела? Что за разделение? "Он"… Кто "он"? Я и есть. Только временно вышедший из строя… А на больного врач, похоже, не обижается…
— Мой хороший, полежи немножко… — бормочет "врач". — Я сейчас…
Ну вот, слава Богу, кажется и до мамаши дошло, что у меня не всё в порядке. Положила меня на мягкое и метнулась куда-то из поля зрения. Что ж, бум ждать… А что нам ещё остаётся в таком-то состоянии? Кабы не предавший меня организм, сейчас можно было бы попытаться освободиться… В принципе, ничего же не болит. Может, спробнём? Пока "мамы" нет?..
Да ладно-ладно, я пошутил! Ишь, разорался! Не тронь меня!..
Странно это всё, господа-товарищи. Очень странно. Тело чувствую, но оно ведёт самостоятельную политику, будто меня здесь и нет. И мои желания никак не соответствуют его желаниям.
Хм, "его"! Кого "его"-то? Это дурацкое раздвоение меня уже порядком достало. А ну, заткнись! Заткнись, тебе говорят!..
О, Бог ты мой! Не тронь гавно… Теперь, надо думать, это надолго… Хоть бы мать скорей пришла. Настохорошело эти вопли слушать. Но горло-то, горло! Моё горло! Почему оно принимает в этой какофонии самое непосредственное участие?!! Я-то этого не хочу! Не хочу! Эй, ты! Я не хочу кричать! Помолчи, ради Бога! Башка уже разваливается! Мать твою!
Да! Где там носит мать твою?
Или мою?
Блин, от этого вселенского агуканья крышу сносит! Это ж надо: великаншу "мамой" кличем…
То ли ещё будет…
***
"Мама" на горизонте долго не рисовалась. Не, ну это просто уклонение от взятых на себя обязательств!
