И вот когда соврелигия получила наконец зримые черты; когда пришло поколение, не ведавшая, что такое Россия без социализма, вот тогда и появились у нас авторы, творчество которых у наших критиков принято относить к социально-психологической фантастики. А это ФЭНТЕЗИ было, самое настоящее, типичное фэнтези!
Взгляните сами. Откровенное противопоставление Мира Добра Миру Зла. Мир Добра - современное авторам социалистическое общество и непременно грядущее коммунистическое (Le commun advenement), и Мир Зла - загнивающий Запад (тоже сплошная мистика: какая такая сила заставляет у них там гробить ТАКОЕ количество народа ради непонятных зеленых бумажек?). Особенно четко эта разница прослеживается в двух по тем временам программных повестях Стругацких: "Стажеры" и "Хищные вещи века". А вообще к делу формирования в читательском сознании образа светлого будущего (Мира Добра) приложили свою авторучку многие, если не все: Ефремов, Гуревич, Снегов, Балабуха, Кир Булычев. Дальше всех пошел Крапивин. И не зря кое-кто называет сегодня его творчество "пионерскоготическим", это действительно так. Символика соврелигии и символика "традиционного" фэнтези настолько переплетены в его романах, что порой трудно разобраться, что откуда и что к чему. В общем, поработали на славу.
Безусловно, были потом исключения: творчество зрелых Стругацких, повести Михайлова, отдельные рассказы Гансовского, кое-что от творческого тандема Войскунский-Лукодьянов, робкие попытки выбраться на суд к читателям представителей "четвертой волны". Но, как уже отмечалось, исключения общей игры не делают.
Кстати, вы, наверное, уже обратили внимание, что и в шестидесятые мы шли вровень, бок о бок с Западом. У них как раз тоже был бум. Но бум вокруг Толкиена и его подоспевших эпигонов. Воскресли труды классиков жанра (Лавкрафт, Говард), шагнули на первый план и заставили говорить о себе Муркок и Нортон, Урсула Ле Гуин и Спрэг де Камп. Даже творчество стойкого "научного популиста" Азимова стало приобретать откровенно фэнтезийный оттенок: имеется ввиду сериал "Основание". Мы не отставали, но и не опережали, а потом случилось нечто, застопорившее наш уверенный бег.
6.Последний шанс
Застой - он и в Африке застой. Соврелигия вдруг утратила признаки иррациональности. Здесь сыграла наконец установка на ее атеистическое происхождение. Поколение "неверящих ни в Бога, ни в черта" принялось перерабатывать ее в набор сухих рационально сформулированных догм, которые в ситуации гонки были совершенно нежизнеспособны.
В стране и в фантастике, в частности, наступил кризис, пока еще умело маскируемый, но уже разжижающий ноги нашего пресловутого колосса. А на Западе машина продолжала раскручиваться, и к тому моменту, когда колосс рухнул, они обогнали нас на несколько кругов. Феноменальная популярность С.Кинга, Д.Кунца, многочисленных авторов и соавторов фэнтези (я где-то слышал, что на сегодня в Штатах из ста выпускаемых книг девяносто фэнтези или хоррор) тому прямое подтверждение.
Но у нас есть еще шанс. Наш последний шанс. Метаэго оставило нам его. К руководству в стране пришли новые люди и вот смотрите: за раз-два-три-четыре-пять лет им удалось все переставить с ног на голову, и хотя совсем уж без крови и на этот раз не обошлось, все же к девяностому году мы были готовы всем сердцем и печенками принять иррациональные жанры. И мы их приняли! Любой может в том убедиться, подойдя к книжному лотку уличного торговца. И мы еще успеем, еще нагоним на пути к совершенству. Вот только остается пока открытым вопрос: что делать российскому писателю в этой новой и непривычной для него ситуации?
7.ЧТО ДЕЛАТЬ российскому писателю в новой ситуации?
Способствовать дальнейшему развитию фэнтези, что же еще? Или найдется среди нас такой, кто подобно Филиппу Вечеровскому рискнет противостоять мирозданию? Пока не нашлось.
Разные писатели выходят из кризиса по-разному. Кто-то пытается одеть фэнтези и хоррор в одежды современных технологий (Тюрин и Лазарчук), кто-то пытается вписать в фэнтезийные миры свои собственные эстетические ценности (Столяров и Геворкян), кто-то в новой форме обыгрывает нюансы соврелигии (Рыбаков и Пелевин), кто-то просто и честно пишет фэнтези (Иванов, Перумов, Ютанов, Логинов), или хоррор (Буркин и Соловьев), или литературу беспокойного присутствия (Шарапов и Щеголев).
Вам самим выбирать свой путь, уважаемые писатели. Но помните об одном. Метаэго наблюдает за вами, следит за каждой написанной вами строкой, за каждой буквой. Метаэго не прощает ошибок, не прощает измен. Противостоять ему трудно, договориться с ним невозможно, потому что главное для любого писателя - читательский интерес, а его не будет, если в чем-то ваши желания и требование от Метаэго создавать гумус для грядущей совершенной цивилизации разойдутся.
Так лучше верно служите Отечеству, пишите фэнтези. Небось сумеем догнать и перегнать американцев. С нашими-то талантами?..
С наилучшими пожеланиями,
вечно ваш Антон Первушин
