— Спасибо вам, спасибо… Это так неожиданно… Параметры Солнца…
— Не понимаю…
— Я и сама ничего не понимаю.
— Бортовые двигатели в порядке?
— Да.
— Разрешается посадка на Луну.
— Однако ни Луны, ни Земли на экране нет.
— Следуйте по радиомаяку. Счастливой посадки!
Голос умолк.
Какое-то время Модеста сидела сама не своя. Космический патруль, Луна, Земля…
Послышались позывные радиомаяка, и тогда Модеста торопливо заговорила в ларингофон:
— Вайз! Оказывается, мы в Солнечной системе! Слышите? Немедленно на свое рабочее место! Почему вы молчите?
Вайз не откликался.
— Хелло, Вайз!
Молчание.
— Вы что, спите?
Ни звука.
Это ее встревожило. Бросилась в его каюту.
Вайз лежал возле кровати — скорчившийся, синий. Рядом поблескивала разбитая ампула, белел клочок бумаги.
Модеста наклонилась и взяла записку.
«Вы — женщина исключительная, а я — обыкновенный смертный. — Каракули Вайза были рассыпаны по бумаге колючками. Я так не могу, лучше покончить сразу, чем ждать, пока расплавится наш металлический гроб. Космос обманул меня, я плачу ему тем же. А Вас, Модеста, я действительно любил. Ненавидел и любил. Может быть, больше любил. Хотя сейчас это не имеет никакого значения. Удачи Вам в Ваших исследованиях!»
Осторожно ступая, словно боясь обеспокоить покойника, Модеста вышла, немного постояла в тамбуре, опершись спиной о холодную перегородку, и пошла к пульту. Нужно было запустить силовой агрегат.
…Ранним утром Модеста выбегает на верхнюю террасу санатория делать зарядку, но каждый раз, потрясенная красотой лунных пейзажей, кладет руки на балюстраду и долго смотрит. Всходит солнце, и горные хребты тонут в золотистоголубой дымке. На переднем плане контуры гор словно очерчены тушью, а дальше — тонут во мгле. Выше поднимается солнце, короче становятся тени, и вот уже заиграли красками просторные долины. Преобладает зеленый цвет, ведь атмосферу на Луне люди создали по образцу земной, и растительность здесь — земная. К тому же и сутки такие, как на Земле. Луну заставили обращаться вокруг своей оси с большей скоростью. И только ослабленное тяготение напоминает Модесте, что она не в Карпатах. Здесь ходить легко, словно и не идешь, а перелетаешь с места на место.
Ко всему этому астронавтка привыкла довольно быстро, вот только никак не могла свыкнуться с календарем — 11200 год. В космическое путешествие отправились они с Вайзом в 2100 году…
С трудом оторвавшись от созерцания чудесного утра, Модеста наслаждается гимнастикой и, освеженная, бодрая, идет завтракать. Кулинария теперь совсем иная — ну ничего похожего! — но она довольна, потому что все эти пасты и драже, которые тают во рту, не только питательны, но и вкусны. Завтрак занимает пять минут, и она садится за работу.
Сегодня Модеста заканчивает диктовать на магнитную пленку отчет об экспедиции — его ждет даже президент Академии астронавтики, — и это радует Модесту. Нет, она в этом мире не лишняя! А еще она помнит многое из того, что когда-то было родным, близким.
За окнами угасает день. На горизонте — по краям озаренное солнцем облако.
— Summa summarum, — заключает Модеста, — окончательный итог: мы сделали все, что могли.
Выключила магнитофон и пошла в свою спальню. Переодевшись в легкий спортивный костюм, выбежала на плоскую крышу, снова залюбовалась природой.
Зазолотилось небо. Спокойное сияние струится по всей видимой полусфере, пронизывая синеву воздуха, и играет оно нежнейшими радужными полутонами.
Модеста смотрит и не может насмотреться на это чудо, созданное человеком. Бедный Вайз! Оболочку, которая, как яичная скорлупа, окружает Солнце и внутренние планеты, принял за фотосферу неизвестной звезды… А это же человечество перестроило планетную систему, использовав для оболочки материал планет-гигантов. Теперь львиную долю солнечной радиации получают внутренние планеты. Неисчерпаемый океан энергии!
Трагическая судьба Вайза кольнула ей сердце.
Если бы можно было отправиться в Академию вдвоем… На родную Землю… Завтра они увидят ее вблизи. Был бы Вайз рядом…
Она вспомнила свое нелегкое путешествие из прошлого в будущее, которое стало для нее настоящим. Не слышала ни музыки внизу, ни приближающихся шагов.
— Добрый вечер, — приветствовал ее высокий молодой мужчина в тенниске и шортах. — Простите, если я не вовремя.
Модеста встрепенулась. Что-то было в голосе человека большее, чем учтивость по отношению к одинокой женщине. Что-то волнующее, нежное — то есть то, по чему она за долгие годы так истосковалась.
— Здравствуйте, — ответила она и окинула его веселым приветливым взглядом. Это был космонавт, первым установивший связь с «Копьем». Он уже как-то интересовался ее самочувствием. — Рада вас видеть.
— Нам с вами нужно поговорить. Не так ли?
— Возможно, что и так, — улыбнулась Модеста.
Именно в эту минуту растаяло, исчезло чувство одиночества, а вместе с ним и подсознательное нервное напряжение. Они бродили по улицам и паркам Лунополиса, пока из-за горизонта не показался гигантский шар Земли. А высоко-высоко над ними, над Луной, над Землей, золотилось небо. Как бы прославляя неутомимый человеческий гений звучала величественная симфония, солнечная сага.
