Определённые обстоятельства могут создать третий тип материи.
Дано: выгоревший дотла белый карлик с массой более 1.44 масс Солнца (предел Чандрасекара, названный так в честь индийско-американского астронома 1900-х). В такой массе давление электронов само по себе недостаточно велико, чтобы сдерживать ядра на расстоянии друг от друга. Электроны вдавливаются в протоны — и получаются нейтроны. Одним махом, взрывным образом, бо льшая часть звезды переходит из сжатой массы вырожденого вещества в плотно упакованый пакет нейтронов: это нейтрониум, теоретически самое плотное вещество на свете. Остатки материи — и обычной, и вырожденной — срывает прочь высвобождающимся жаром.
В течение двух недель звезда является источником рентгеновского излучения, пока температура на её поверхности не упадёт с пяти миллиардов до пятисот миллионов градусов. После этого она становится излучающим свет телом, возможно, от десяти до двенадцати миль в поперечнике. Практически невидимая с большого расстояния. Поэтому неудивительно, что BVS-1 — самая первая нейтронная звезда, которую обнаружили.
И тем более нет ничего странного в том, что Институт знаний на Джинксе потратил так много времени и усилий на её изучение. До тех пор, пока BVS-1 не была открыта, нейтрониум и нейтронные звёзды были чисто теоретическими объектами. Изучение нейтронной звезды могло предоставить крайне важную информацию. Такое небесное тело могло дать ключ к истинному контролю над гравитацией.
Масса BVS-1: 1.3 масс Солнца, приблизительно.
Диаметр BVS-1 (оценка): одиннадцать миль нейтрониума, прикрытого сверху полумилей вырожденного вещества, а сверху, может быть, дюжиной футов обычной материи.
О крошечной спрятавшейся звезде больше не было известно ничего, до тех пор пока Ласкины не отправились на её исследование. Сейчас Институт знал ещё один факт: период её вращения.
* * *
— Масса звезды настолько велика, что она искажает пространство своим вращением, — сказал кукольник. — Гипербола Ласкинов извернулась таким образом, что мы смогли вычислить период вращения звезды: две минуты двадцать семь секунд.
Бар находился где-то внутри здания «Дженерал Продактс». Я не знаю, где именно — но с транспортной будкой это не важно. Я продолжал смотреть на бармена-кукольника. Естественно, только кукольники могут быть клиентами такого бармена, поскольку любая двуногая форма жизни крайне обиделась бы, зная, что её напиток кто-то готовил ртом. Я уже решил пообедать где-нибудь в другом месте.
— Я понимаю, в чём ваша проблема, — сказал я. — Продажи снизятся, если пройдёт слух о каком-то таинственном нечто, которое может проникнуть сквозь ваши корпуса и раздавить команду в кровавую кашу. Но в чём моя роль?
— Мы хотим повторить эксперимент Сони и Петера Ласкиных. Мы должны понять…
— Со мной?
— Да. Мы должны понять, есть ли такой фактор, от которого не может спасти наш корпус. Естественно, вы можете…
— Но я на это не пойду.
— Мы готовы предложить один миллион звёздочек.
Искушение длилось один миг.
— Можете об этом забыть.
— Естественно, вам построят судно по вашему заказу, на основе второго типа корпуса «Дженерал Продактс».
— Спасибо, но я предпочитаю остаться в живых.
— Вам не понравится в заточении. Я слышал, что на Сделано Нами недавно провели реорганизацию долговой тюрьмы. Если «Дженерал Продактс» сделает ваши долги достоянием гласности…
— Погодите, постойте…
— Вы должны кредиторам около пятьсот тысяч звёздочек. Мы погасим ваш долг кредиторам до того, как вы отправитесь к нейтронной звезде. Если вы вернётесь…, — продолжил кукольник. Должен признать, это чудо было достаточно честным, чтобы не сказать «когда». — Если вернётесь, мы выплатим остаток. Может быть, потом вас попросят об интервью насчёт экспедиции. В этом случае мы заплатим ещё больше.
— Вы сказали, мне построят судно по моему заказу?
— Естественно. Это не исследовательский рейс. Мы хотим, чтобы вы вернулись в целости и сохранности.
— Согласен, — сказал я.
В конце концов, кукольник пытался меня шантажировать. Поэтому вся ответственность за последствия ляжет на него.
* * *
Они собрали корабль ровно за две недели, начав работы со стандартного корпуса «Дженерал Продактс» второго типа, такого же, как и у судна Института знаний. Система жизнеобеспечения была почти идеальной копией системы Ласкинов, но на этом сходство двух космических аппаратов и заканчивалось. На корабле не было инструментов для наблюдений за нейтронными звёздами. Вместо этого судно несло термоядерный двигатель, достаточно крупный даже по меркам военных крейсеров Джинкса. На моём корабле, который я назвал «Небесный ныряльщик», двигатель мог выдать ускорение в тридцать g — на грани выносливости человека. «Ныряльщик» нёс на себе лазерную пушку, достаточно мощную, чтобы прожечь насквозь луну Сделано Нами. Кукольник хотел, чтобы я чувствовал себя в безопасности. У меня и было ощущение защищённости, поскольку на этом корабле я мог сражаться — и мог бежать прочь. В особенности, последнее.
Я прослушал последнюю передачу Ласкиных не меньше шести раз. Их безымянный корабль выпал из гиперпространства в миллионе миль над BVS-1. Гравитационное искривление гиперпространства предотвратило бы их выход ближе к звезде. Пока её муж ползал по трубе, проверяя инструменты, Соня отправила сообщение Институту: «… Мы не можем её видеть, по крайней мере, невооружённым взглядом. Но мы видим, где она находится. Каждый раз, когда та или иная звезда проходит за ней, появляется маленькое колечко света. Подождите минутку! Петер уже настроил телескоп…»
В этот момент гравитационное поле звезды разорвало гиперпространственную связь. Так и планировалось, и никто не взволновался — пока. Чуть позже тот же самый эффект, должно быть, не дал пилотам сбежать в гиперпространство от чего бы то ни было, что на них напало.
Когда спасатели обнаружили судно, на нём работали лишь камеры и радар. Эти приборы почти ничего не сообщили. А в кабине камеры не было. Но съёмка с передней части корабля дала, на мгновение, смазанный скоростью кадр, в котором оказалась нейтронная звезда. Диск, не представляющий из себя ничего особенного, оранжевый — как древесный уголь для пикников (если хоть кто-то из ваших знакомых может себе позволить жечь древесину). Это небесное тело было нейтронной звездой уже долгое-долгое время.
— Не собираюсь красить корабль, — сказал я президенту.
— Вы не должны отправляться в такой рейс с прозрачными стенками. Вы можете сойти с ума.
