- Точно в порядке, точно.
- Смотри, Сергеич, а то мне начальник голову открутит, если что не так.
- Не открутит, не волнуйтесь.
- Ну да! Не знаешь ты его...
- Знаю, знаю, - усмехнулся бомж.
- С плохой стороны не знаешь.
- Знаю, знаю. Я его со всех сторон знаю.
Бродяга улыбнулся ещё шире.
- Ну, ладно... Тогда мы... пойдём, что ли?
- Да-да, разумеется, можете идти.
- Но если что, Сергеич... Ты только свисни, ладно?
- Если что - обязательно, не волнуйтесь.
- Ну, тогда мы пошли. Приятного аппетита, - старший сержант кивнул на разложенную на газете снедь.
- Спасибо, Василий, до свидания.
И в страшном сне мне не могло бы привидеться, чтобы милиционер спрашивал у какого-то вонючего бродяги разрешения на то, чтобы уйти, да ещё так расшаркиваться! Это всё равно, что нашему директору отпрашиваться на десять минут у кладовщицы тёти Паши. Вещи, которые выше моего понимания, действуют на психику угнетающе. Короче, я окончательно скис и сидел понурившись.
Первым нарушил молчание вежливый бомж:
- Отчего вы загрустили, молодой человек? И отчего не угощаетесь? Ешьте, пожалуйста! - и старик сделал приглашающий жест.
- Оттого, то вы сразу же не представились мне, господин брунейский султан. Зачем вести себя так? Это нечестно по отношению к окружающим.
- При чём здесь Бруней? - старик отрезал от батона толстый ломоть и принялся намазывать его маслом.
- "Хочу до Брунею на Калiмантан,
Хочу до Брунею, вiдгукнись, султан!"
пропел я вместо ответа. - Никогда не слышал, что ли? Это же шлягер.
- Мне не по вкусу современная музыка. Я, знаете ли, предпочитаю классику.
- Вот и жаль, что не слышал, - сказал я, пропуская мимо ушей загадочное замечание насчёт предпочтения классики, - ну, не важно. Просто султан Брунея - это самый богатый в мире человек.
- Ух ты, куда хватили! - изумился бомж, намазывая бутерброд толстым слоем икры. - Только это ко мне не относится. Я не такой богатый... хотя и не совсем бедный.
- А может, ты сказочный король, который переоделся бедняком и ходит по своим владениям в поисках приключений?
- И не король и не царь. Царя с семьёй у нас, знаете ли, в восемнадцатом году ещё расстреляли.
- А разве не в семнадцатом? - на всякий случай неуверенно переспросил я.
- Историю надо знать, молодой человек, историю знать надо, - погрозил пальцем бомж.
- Ну, ладно, ты, образованный, - смутился я. - Как бы там ни было, а ты запросто командуешь нарядом милиции, как своими телохранителями.
- Ну, ещё бы! - самодовольно усмехнулся бомж, отвинтил колпачок бутылки и плеснул водку в один из стаканчиков. - Пить вы точно не будете? Ну, как знаете... Если со мной что случится, у Василия действительно будут крупные неприятности. А у него ведь семья, вот он и старается, оберегает меня... Ваше здоровье!
Бомж опрокинул в себя стакан водки и принялся смачно жевать бутерброд.
- С чего бы это у милиционера были неприятности из-за бомжа? Кто ты такой, дедуля? - спросил я в лоб.
- Как, разве вы не знаете? - притворно изумился старик. - Я обыкновенный вшивый интеллигент без имени, вот я кто. Вы сами определили меня таким образом, разве нет?
- Ну, ладно тебе, ну, зачем так...
- И со мной даже на "ты" можно разговаривать, словно мы однокашники или закадычные друзья.
Я хотел ответить, но промолчал: называть на "вы" бродягу, даже того, перед которым милиция ходит на цыпочках, всё же было выше моих сил.
- Хорошо, не буду больше вас интриговать, - усмехнулся бомж, стряхивая крошки со своего пальто. - Мне просто очень повезло в жизни: всё это из-за квартиры.
- Из-за квартиры?! -- я так и подскочил на скамеечке и во все глаза уставился на старика. Он что, серьёзно или просто решил подшутить надо мной? Хотя откуда ему знать о моей размолвке с женой... И милиционеры эти...
- Вот именно, из-за квартиры. А вас это удивляет?
Бомж был серьёзен, как биржевик на торгах.
- Ещё бы, - неопределённо ответил я.
- У меня прекрасная квартира на Крещатике. Второй этаж, евроремонт. И эту квартиру я сдаю одному очень большому человеку в аренду под офис за полторы тысячи долларов в месяц. На нормальное питание хватает.
Старик принялся готовить второй бутерброд. При виде того, какой толстый слой икры он намазывает на хлеб, я невольно сглотнул слюну.
- Ладно, но почему этот... гм-гм-м-м... большой человек платит вам такую сумасшедшую аренду да ещё опекает вас, а не прикажет пристукнуть? Сделать так, чтоб вы исчезли - это же проще простого, - вполне резонно заметил я.
- Прежде всего, мы давно знакомы. Когда-то вообще друзьями были.
- Ну, дружба дружбой... - начал я недоверчиво.
- Да, вы до некоторой степени правы, - согласился бомж, наполняя водкой стакан. - Но у нас много общих знакомых. А зачем ему руки об друга марать, когда все поймут, кто меня убрал?
Бомж пожал плечами, пробормотал: "Между первой и второй перерывчик небольшой", - и снова выпил.
- Вы уверены, что поймут?
- Конечно! Ведь ясно же, кто больше всех выиграет от операции по моему устранению. И потом, в любом деле есть не только командиры, но и исполнители, в одиночку такие дела не делаются. А если так, не исключено, что грязная история выплывет наружу - вот и готов компромат, которым тут же воспользуются в своих интересах другие. А так всё чисто и красиво, да и наконец, совесть у него чиста.
- Ах, совесть! Тоже мне... - я не удержался и презрительно фыркнул.
- И совесть тоже, - настойчиво повторил бродяга. - Арендатору несложно отдавать своему бывшему другу по полторы тысячи в месяц и быть в душе спокойным. И нам обоим хорошо: и ему, и мне. У него чистые руки и незапятнанная совесть, а я могу на эти деньги достаточно неплохо жить. Хотя не поев со мной из одного котла, по моему скромному виду этого не скажешь, не правда ли?
- Да уж, тебе бы не помешал наружный евроремонт... - я поперхнулся и через силу наконец-то выдавил из себя сакраментальное: - То есть, вам.
Бомж приветствовал моё исправление энергичным кивком и вполне добродушно заметил:
- Только мне никакой евроремонт ни к чему. У нас, знаете ли, новоявленные наши мастера обожают сделать его так, что на второй день обои отслаиваются, на третий - паркет на дыбы встаёт, а через неделю потолок валится. Наводить косметическую красоту на гнилую основу - это, знаете ли, лицемерие, которое затем дороже обходится.
- Да вы настоящий философ, честное слово!
- Уверяю вас, молодой человек, уж где-где, а на улице философов предостаточно. Атмосфера к этому располагает, знаете ли.
- Почему же вы в таком случае не пойдёте работать в Институт философии? - спросил я с едва скрытой насмешкой.
- Зачем возвращаться туда, откуда ушёл?
- То есть...
