Фафхрд представил девушке Серого Мышелова, который держался чуть ли не подобострастно. Влана сурово оглядела его и нерешительно улыбнулась.
Фафхрд развязал мешочек, позаимствованный им у высокого вора, и позволил Влане заглянуть в него. Девушка обвила руками шею Фафхрда, прижалась к нему и крепко поцеловала, а затем пересыпала самоцветы в свою сумку.
Фафхрд сказал:
- Ладно, я пошел утолять жажду. Расскажи ей, как все получилось, Мышелов.
Из “Золотой Миноги” он вышел, прижимая левой рукой к груди четыре кувшина с вином, а тыльной стороной руки вытирая губы. Влана нахмурилась. При виде кувшинов Мышелов причмокнул. Втроем они пошли дальше по Монетной улице. Фафхрду вдруг стало ясно, что Влану беспокоит что-то другое, нежели кувшины с вином и перспектива бессмысленной мужской попойки. Мышелов тактично ушел вперед.
Когда он отдалился настолько, что превратился в серое пятно во мраке, Влана прошептала:
- В ваших руках были двое членов Гильдии Воров, и вы не перерезали им глотки?
- Мы убили троих наемников, - извиняющимся тоном проговорил Фафхрд.
- У меня счеты не с Братством Душегубов, а с этой треклятой Гильдией! Ты клялся мне, что при любой возможности…
- Влана! Не мог же я допустить, чтобы Мышелов счел, будто я не в себе и жажду крови воров, а потому охочусь за ними.
- Между прочим, он сказал мне, что если бы знал о моей ненависти к ним, то распорол бы им глотки от уха до уха!
- Это он старался быть с тобой вежливым.
- Может быть, может быть. Во всяком случае ты не… - Влана, замолчи!
В ее глазах вспыхнуло пламя. Потом она рассмеялась, скривив рот, словно собираясь расплакаться, но совладала с собой и улыбнулась почти весело.
- Прости меня, милый, - проговорила она. - Порой тебе, верно, кажется, что я схожу с ума. Иногда я и сама так думаю.
- Ладно, ладно, - буркнул Фафхрд. - Подумай лучше про камешки, которые нам достались. И смотри, будь поласковей с моим новым другом. Выпей вина, расслабься. Я намерен отдохнуть, потому что я этого заслужил.
Влана кивнула и стиснула его руку, ища у юноши поддержки. Они прибавили шагу, чтобы догнать едва различимого во мраке Мышелова.
Мышелов свернул налево и примерно полквартала вел их по улице Коробейников - до улочки, которая снова забирала к востоку. На ней было так темно, что хоть глаз выколи.
- Туманный переулок, - сказал Мышелов.
Влана фыркнула.
- В ночь вроде нынешней это название ему не подходит, - сказала она с неуверенным смешком, в котором слышались истерические нотки и который закончился приступом сдавленного кашля.
Отдышавшись, она выбранилась:
- Проклятый ночной смог! Ну и мерзостный же город ваш Ланхмар!
- Всему виной близость Великого Соленого Болота, - заметил Фафхрд.
В чем-то он был прав. Расположенный между Болотом, Внутренним морем, рекой Хлал и каналами, по которым вода Хлала бежала к пшеничным полям на юге, Ланхмар с его бесчисленными дымовыми трубами сам навлекал на себя бесконечные туманы и густое облако смога.
На полпути к улице Возчиков из мрака выступила таверна. Высоко над мостовой висела жестяная, покрытая сажей змееподобная тварь с разинутой пастью. Под вывеской виднелась дверь, занавешенная грязной кожей, сквозь которую пробивался свет факелов. Изнутри доносился шум и противно воняло дешевым вином.
Мышелов повел спутников вдоль восточной стены таверны. Им пришлось идти на ощупь цепочкой, касаясь одной рукой грубых и скользких кирпичей.
- Не свалитесь в лужу, - предостерег Мышелов. - В ней можно утонуть не хуже, чем во Внешнем море.
Постепенно проход расширился. Отблески факелов позволили им хотя бы как-то ориентироваться в темноте. Неподалеку от задней стены “Серебряного Угря” возвышалось покосившееся строение довольно зловещего вида из черного от грязи кирпича и потемневшего от времени дерева. На четвертом этаже, под самой полуразрушенной крышей, сквозь щели в ставнях пробивался свет. За домом проступал узенький проулок.
- Аллея Костей, - сказал Мышелов.
Присмотревшись, Фафхрд с Вланой различили длинную, узкую и крутую, провисшую и начисто лишенную перил наружную лестницу, которая вела к освещенным окнам. Мышелов забрал у Фафхрда кувшины и начал подниматься.
- Когда я окажусь наверху, идите за мной, - крикнул он. - Думаю, она выдержит тебя, Фафхрд, но лучше забирайтесь поодиночке.
Фафхрд мягко подтолкнул Влану. Она быстро присоединилась к Мышелову, который стоял в дверном проеме, опершись рукой о большой ламповый крюк из ковкой стали, накрепко вбитый в камень стены. Хлынувший наружу из двери желтый свет не в силах был пронизать мрак ночи.
Мышелов посторонился, и Влана прошла внутрь.
Фафхрд начал подъем, держась как можно ближе к стене, чтобы в случае чего успеть за нее ухватиться. Лестница угрожающе потрескивала под ним, ступеньки ее слегка просели. Когда Фафхрду оставалось уже рукой подать до верхней площадки, одна из ступенек проломилась с глуховатым треском наполовину сгнившей древесины. Фафхрд осторожно опустился на четвереньки, чтобы равномернее распределить свой вес по лестнице, и затейливо выбранился.
- Не ругайся, - весело посоветовал ему Мышелов. -Кувшины в безопасности, а это главное.
Остаток пути Фафхрд проделал на четвереньках и так и заполз в дверь. Оказавшись внутри, он буквально задохнулся от изумления.
Его чувства можно было сравнить с ощущениями человека, который, стерев с дешевого медного колечка ярь-медянку, обнаруживает под ней сверкающий изумруд чистейшей воды. Стены помещения покрывали великолепные, расшитые золотом и серебром ткани; ставни на окнах отливали позолотой. Драпировки из той же ткани, что и на стенах, но темнее, скрывали низкий потолок, образуя нечто вроде шатра, на котором звездами сияли вкрапления золота и серебра. По комнате разбросаны были пухлые подушки; на низеньких столиках горели во множестве свечи. Запасные свечи аккуратно лежали на полках у стены, по соседству с многочисленными свитками, кувшинами, бутылями и эмалевыми шкатулками. В большом очаге была установлена чугунная печурка с витиеватого литья топкой. Рядом с печуркой возвышалась пирамидка смоляных факелов с растрепанными концами, которые служили для разведения огня, а также невысокая поленница и горка блестящего черного угля.
На низком подиуме вблизи очага стояла покрытая парчой оттоманка, на которой восседала худенькая и стройная девушка с бледным личиком в одеянии из плотного сиреневого шелка, отделанном серебром. Талию ее перехватывал серебряный пояс. Собранные в высокий пучок черные волосы удерживали серебряные шпильки с аметистовыми головками. Плечи девушки покрывала снежно-белая пелерина из меха ланхмарской ящерицы. Слегка подавшись вперед, она грациозным и в то же время каким-то неловким движением протянула Влане изящную белую ручку, которая едва заметно дрожала. Влана, стоя перед хозяйкой дома на коленях, взяла ее руку и, склонив голову, прижалась губами к тыльной стороне ладони девушки; при этом ее прямые темно-русые волосы упали ей на лицо.
