x x x
На следующий вечер парнишка уже выступал в одном из запасных костюмов Ролло. Он выглядел очень хипово, но и очень погано, и было видно, что он не нашел времени выспаться.
Макс коротко представил его толпе и он сел за ящик.
Пошли очень напряженные штуки. Одна. Другая.
Мы исполнили "Ночную поездку", наш коронный номер, и парнишка делал все, что предполагалось делать. Тон весьма тонкий, но ничего импозантного, что было хорошо. Потом мы сделали перерыв, а он получил кивок от Макса и начал какую-то небольшую печальную танцевальную тему из "Джада". Эту мелодию нелегко сделать печальной. Ему удалось.
И толпе это понравилось.
Он исполнил в миноре "Леди, будьте добры", а потом набросал целую тьму искр на "Поезд А", и в Пикок-Рум начался праздник. Я имею в виду, что мы всегда в состоянии заставить их слушать, они всегда топочут ногами от удовольствия, но это их по-настоящему достало.
Дейви Грин был не просто хорош. Он был велик. Он выбил целый ад из брубековской "Сентиментальной леди" - достаточно близко держась управления Макса, чтобы мы смогли вступить, но играл соло целых пять минут - и это было по-настоящему задумчиво, реально. Потом он бросил всякую глубокомысленную крутоту, развернулся - и прямо из мертвых воскрес Джерри Ролл, исполнив "Вольверин" так, как никто еще не исполнял.
И все слуховые аппарата в зале включились на "громко", когда он начал соло, отмеченное знаком "личное". Божественно печальная вещь, блюзовая, и вы понимали - я понимал - о чем он думает. Они с женой в постели жарким утром, когда солнце хлынуло в окна, потом какой-то полусон-полуявь, воздух ярок и все вокруг новое. Пылающий лед. Теплый блюз.
Макс слушал, полотно закрыв глаза. Он этим говорил: не трогайте эту вещь, не шевелитесь. Вы можете это разрушить. Оставьте парнишку одного.
Дейви вдруг остановился. Пауза в десять ударов сердца. И мы подумали, что все кончилось, но это не кончилось. Просто он вспомнил еще что-то, и я сразу понял, что это только начало.
Он начал мелодию как-то безжизненно, без чувства: просто ноты "Если б ты была единственной на земле" - потом кулаком провел по клавиатуре и пошел импровизировать. Озорно, блестяще. И все жирные коты в зале просто глотали свои галстуки.
Но я понял его послание. Оно вонзилось в меня тонкими иглами:
There's a girl in a box,
Deacon Jones, Deacon Jones,
And that girl in a box
Is nothin' but bones ...
О какой девушке ты говоришь?, думал я. Но времени додуматься не было, потому что он закончил. "Пикок-Рум" просто взорвался, а Дейви Грин просто сидел и смотрел на свои руки.
"И раз, и два", тихо начал Макс.
Мы все начали "Сент-Луис блюз", каждый бросил в него что-то свое, я дул в свой горн, и настало время перерыва.
Макс надел свои очки-блинкеры и подошел к парнишке. Я едва слышал его. "Очень чисто, мистер Грин." Правда, парнишка не слушал, потому что все еще был где-то там. Макс еще что-то пошептал и сошел с площадки. От гордости он был ростом в футов десять.
"Мы получили его, Дик", сказал он. Верхушка лба у него светилась. "Теперь он наш."
Я выбил воду из своей трубы и попробовал улыбнуться. Получилось плохо.
Макс положил руку мне на плечо. "Дик", сказал он, "ты дул санитарное соло, но я все-таки тревожусь. Ты снова думал о несчастном случае, верно?"
"Нет."
"Я совсем не виню тебя. Но теперь наша группа полна, усекаешь, и мы идем высоко. Поэтому, забудь о проклятом происшествии, или выговорись со мной после шоу. Я доступней." Он улыбнулся. "Ты ведь это знаешь, не так ли, Дик?"
Я молился господу, чтобы он этого не сказал. Но теперь слово сказано. "Конечно, Макс", ответил я. "Спасибо."
"Не за что", ответил он и направился к Буду Паркеру. Буд был на крючке и Макс продолжал его снабжать. Раньше это всегда казалось окей, ибо ради зелья Буд воровал бы, а может, и убивал.
Теперь я не был так убежден. Парнелли наклонился и выдул кислую ноту из клапанного тромбона. "Милый парнишка", сказал он. "Думаю, Макс захочет удержать его."
Так и случилось. Всеми десятью горячими пальцами мы начали делать бизнес на весьма высоком уровне. Не знаю, почему. Почему Вуди Хорман неделями умирал на сцене в Чикаго, а потом переехал на два квартала и попал в цель, словно бомба? Просто так уж получается.
Мы быстро выбрались из Зернового Пояса, сняли номера в "Хейге" в Лос-Анджелесе, и переплюнули всех после Муллигана. Тогда у всех на слуху были все больше квартеты и трио, что делало нас старомодной "большой бандой", но всем было наплевать. За месяц разошелся слух, и чтобы нас послушать, приезжали даже из Фриско.
Я мало общался с Максом и Дейви: они теперь были приятели - не разлей вода. Макс почти никогда не выпускал его из виду - но и не пренебрегал нами. Каждый второй вечер, он как всегда, появлялся наготове со своими нравоучениями. Он действительно был доступен. "Надо позаботиться о моих ребятах..." Дейви теперь был звездой нашего шоу, и Макс не слишком циркулировал. Но в любом случае, достаточно просто было видеть его. Рояль Дейви становился все лучше, но сам он становился все хуже. Каждый вечер он твердил свою историю о Салли, как счастливы они были, как сильно он любил ее, и как она получила то, что получила, и умерла. Любое настроение, что они испытали, он извлекал из ящика. И всегда все заканчивалось "Городом Слез". Привыкший безуметь на того сукина сына, что отнял ее дыхание и поместил ее под землю, он теперь в основном был просто печален, одинок, сломлен.
А у "Банды Ангелов" стало получаться хорошо буквально все. До того мы были группкой классных музыкантов, мы могли слабать Диксиленд или играть модерново, пиликать горячо или холодно, но не было ничего такого, что можно было назвать стилем. С пальцами Дейви стиль у нас появился. Мы остались такими же классными, мы умели играть разные джазы, но теперь мы были блюзовыми. В основном мы теперь играли для дамы в уголке бара, совершенно одинокой, на которой слишком много краски или слишком много жира. Или для того недомерка, что не умеет танцевать, поэтому думают, что он недолюбливает женщин, только он без ума от женщин, но боится того, что произойдет, когда окажется слишком близко. Мы играли для маленьких цыпочек с толстыми стеклами, для толстых цыпочек с маленькими попками, и для того пьяного неудачника, который уже со всем распрощался.
Для людей блюза.
Платное объявление гласило: "Банда Макса Дейли играет для той части любого из нас, которая болит и не может излечиться."
Для людей блюза.
Наверное, "Хейг" мог держать нас еще шесть месяцев и целую вечность, но нам надо было распространять Писание. Писание от Макса. Что плохого было в Калифорнии - Стране Птиц?
Ничегошеньки. Макс вынюхивал Большое Яблочко годами, но кто мы были тогда?
