Мюррей Лейнстер - Колониальная служба

Кстати говоря, этому рассказу здорово повезло с переводом на русский. Вышедший в Америке в 1956 году, у нас он появился всего через какие-то четыре года, уже в 1960-м. Когда листаешь каталог переводов тех лет, складывается впечатление, что в советские времена в России переводились если не все, то многие из лучших фантастических произведений своей эпохи. Пусть печатались они с сокращениями и уродливыми купюрами, пусть не всегда и не во всем адекватно — но такая работа шла постоянно. Особенно это касается повестей и рассказов. Лучшие короткие вещи Брэдбери и Шекли, Гаррисона и Саймака, как выяснилось с наступлением в России эпохи свободного книгоиздания, были напечатаны у нас именно в шестидесятые — восьмидесятые годы. Разумеется, хватало и произведений, которые не могли увидеть в СССР свет никогда и ни при каких обстоятельствах — из-за политических аллюзий, слишком свободного языка или изобилия интимных сцен. Например, многогранное творчество авторов «Новой волны» до начала девяностых оставалось практически неизвестно нашим читателям. Но придирчивая советская цензура не смогла разглядеть крамолы в рассказах Мюррея Лейнстера. Более того, некоторые мотивы в произведениях американского писателя-фантаста нашли отклик у советских коллег задолго до того, как тексты американца оказались переведены на русский. Хорошо известна история о рассказе «Первый контакт», побудившем классика советской НФ Ивана Антоновича Ефремова в 1959 году создать свою «вариацию на тему», повесть «Сердце Змеи (Cor Serpentis)». Рассказ Лейнстера вышел в свет в 1945 году, русский перевод последовал лишь через двадцать лет, так что Иван Антонович явно прочитал его на языке оригинала. Удивительно лишь, что «наш ответ Чемберлену» вызревал так долго.

Это очень показательная диада — «Первый контакт» и «Сердце Змеи». Не знаю, обратил ли сам Иван Ефремов внимание на то, что среди добродетелей своих героев на первое место он ставит веру, но при вдумчивом чтении получается именно так. В данном случае — веру в истинность логических и философских выкладок, согласно которым высокоразвитая инопланетная цивилизация по определению не может быть агрессивной. Во имя этой веры космонавты готовы пожертвовать не только собственными жизнями, но в конечном счете и благосостоянием родной планеты, не задумываясь о том, насколько может быть полезен такой контакт Земле. Позиция не слишком разумная, но безусловно заслуживающая уважения. Как писал другой советский классик, «безумству храбрых поем мы песню». С другой стороны, персонажи Мюррея Лейнстера, скептически относящиеся к встретившимся на просторах космоса братьям по разуму, выглядят людьми не только более прагматичными, но и более ответственными. Более зрелыми, что ли. Герои «Первого контакта» ни на секунду не забывают, что у них за спиной Земля, где ждут беззащитные семьи, друзья, близкие. Они не готовы к такому грандиозному акту веры, как открытый обмен координатами планет-метрополий. Не только злая воля, но и любая ошибка, любое непонимание может привести к трагедии, и именно поэтому звездолетчики Лейнстера мучительно ищут обходные пути к контакту, максимально безопасные для обеих сторон.

Весьма драматическая ситуация, впору пьесу ставить или фильм снимать. В свое время Мюррей Лейнстер поработал в кино — правда, не в качестве сценариста, о чем мечтают, наверное, все литераторы США. В шестидесятых писатель внезапно увлекся телевидением и выступил в качестве новеллизатора, создателя романов по мотивам известных фантастических фильмов тех лет. Из-под его пера вышли «Люди в космосе» («Men into Space», 1960), «Планета гигантов» («Land of the Giants», 1968), «Планета гигантов № 2: Горячее пятно» («Land of the Giants № 2: The Hot Spot», 1969), «Планета гигантов, № 3: Неизвестная опасность» («Land of the Giants № 3: Unknown Danger», 1969). Попытка вдохнуть новую жизнь в сценарий теле— или кинофильма — не редкость для американских фантастов, и Лейнстер на этом поприще отнюдь не одинок. Достаточно вспомнить Джеймса Блиша, писателя умного и оригинального, создавшего несколько десятков рассказов по мотивам сериала «Звездный путь». Да и среди российских авторов, в том числе не обделенных вниманием читателей, одно время прокатилась мода на новеллизацию эпизодов телесериала «Секретные материалы». В этой увлекательной литературной игре поучаствовали Николай Романецкий, Антон Первушин, Вячеслав Рыбаков, Андрей Измайлов и многие другие. Помимо всего прочего, это хорошая литературная школа: попробуйте внятно объяснить читателю все проколы режиссера, обосновать странные и экстравагантные поступки героев, выправить извивы сюжетной линии и при этом не потерять темп, не скатиться к наукообразному занудству. Лейнстер, начинавший свою карьеру в пульп-изданиях, справился с такой задачей играючи.

Творчество писателя знало самые разные моменты, взлеты и провалы. Однако, думаю, не слишком ошибусь, если скажу, что Мюррей Лейнстер прожил в целом довольно счастливые годы. Практически всю жизнь он занимался любимым делом. Им написаны сотни рассказов и повестей, десятки вестернов, фантастических и детективных романов. Наследники писателя даже не пытаются собрать все, что было опубликовано в «pulp magazine» двадцатых — тридцатых — сороковых: слишком велик объем творчества писателя. Далеко не все его произведения надолго пережили «журнальную эпоху». Увы, частенько судьба рассказов и романов, печатающихся в журналах и альманахах, — быть «погребенными в периодике». Это характерно не только для Лейнстера, тенденция общая.

Но любители фантастики знают и помнят тех, кто стоял у истоков американской НФ, и отдают должное патриархам этой ветви литературы. В 1996 году короткая повесть Мюррея Лейнстера «Первый контакт», напечатанная в 1945 году, была отмечена премией «Хьюго» в специальной номинации «ретро». Читатели и писатели, критики и издатели, собравшиеся на один из самых представительных конвентов мира, большинством голосов признали эту повесть лучшим фантастическим произведением, вышедшим ровно полсотни лет назад. Премия «Хьюго» была учреждена несколькими годами позже, так что Мюррей Лейнстер просто физически не мог получить тогда эту награду. И только через пятьдесят лет более чем заслуженная статуэтка «Хьюго» нашла лауреата.

На мой взгляд, лучшего способа отдать долг памяти классику НФ и не придумаешь.

Василий Владимирский

Дэниэл Бордман проснулся от гудения обогревателя, который усердно пытался наполнить теплом выстуженную за ночь комнату. Мысли еще долго двигались вяло и медленно, будто сонные рыбы под полуметровой толщей льда.