Блондин, корчивший из себя истинного арийца, сверхчеловека, - что он может об этом знать? Американский мальчишка, выросший в тепле и уюте, пуще всего на свете боявшийся получить плохую отметку, что он может знать о том, что означает свастика для нее, для целого поколения, носившего желтые звезды Давида, ходившего в куртках с надписью "Juden", для тех, чьи души исковерканы, сердца сломлены, кто пережил бомбежки на чужих дорогах и путь к братской могиле, кто замирал на ничейной полосе, когда взрывалась осветительная бомба? Откуда ему знать? Или здесь что-то другое, всего лишь похожее на то, что порождало страх?
Впервые за много-много лет - двадцать или даже больше-Лилиан Гольдбош ощутила нечто вроде любопытства. К черту заполонившие квартиру безделушки, к черту аккуратно, по последней моде уложенные волосы, к черту телевизор и прочие суррогаты жизни! Любопытство. Желание узнать. Стремление докопаться до истины.
Стремление, вызванное страхом.
Что это? То же самое - или что-то новое? Необходимо, просто необходимо выяснить.
Лилиан ощутила отчаяние, вместе с которым пришло шокирующее осознание того, что она может что-то предпринять. Что именно, сказать трудно. Но если ей удастся разыскать этого блондина, поговорить с ним, с этим гоем, чужаком, появятся ответы и станет ясно, вправду ли возвращается в мир погребенное зло, или тот блондин - всего-навсего очередной одиночка, угодивший в западню собственных эмоций.
- Окажите мне услугу, ребята, - проговорила Лилиан. - Пожалуйста.
Сперва Арч и Фрэнк слегка смутились, однако когда Лилиан объяснила, что ей нужно узнать и почему это так важно, они поразмыслили и согласились, достаточно неохотно, причем тот из них, что повыше, сказал:
- Не знаю, не знаю... Но мы попробуем его найти.
И они ушли, спустились по лестнице. А она пошла в ванную - смывать со старого и одновременно молодого лица следы слез и остатки макияжа.
Родители Фрэнка Амато были итальянцами. Сам он ничем не выделялся среди сверстников - любитель громкой музыки сфер, слонявшийся по улицам с неизменным транзистором в руке или разъезжавший в "бьюике" с чехлами из мешковины на креслах, типичный представитель субкультуры тинейджеров. Вьетнам? Чего-чего?
Голосование в Алабаме? Чего-чего?
Этическая структура мироздания? Чего??
Арч Леннон был протестантом. WASP[White Anglo-Saxon Protestant - белый человек из семьи с протестантскими корнями и убеждениями. (Здесь и далее примеч. пер.)]. Термин был ему знаком, однако к себе он его никогда не относил. Точная копия Фрэнка Амато. Жил сегодняшним днем, мотался из забегаловки в забегаловку, от приятеля к приятелю; если среди ночи раздавался звучный шлепок, скорее всего это означало, что папаша Арча снова учит сынка уму-разуму.
Военная хунта? Чего-чего?
Ограниченное применение ядерного оружия? Чего-чего?
Бесконечное распространение хомо сапиенс по равнодушной Вселенной? Чего?!
Выйдя на улицу, они остановились и уставились друг на друга.
- Ну ты молодец.
- А что оставалось делать? Она мне чуть руку не оторвала. Чокнутая какая-то, ей-Богу.
- Кто тебя тянул за язык? Где ты собираешься искать этого придурка?
- Хрен его знает.
- А я, между прочим, обещал.
- Подумаешь.
- Для кого как. Я обещаниями не разбрасываюсь.
- Значит, будем искать.
- Наверно.
- Слушай, приятель, пошевели хоть разок мозгами. Мне надоело постоянно думать за тебя.
- Ты, случайно, не запомнил номера?
- Не говори ерунды. Конечно, нет. Даже если бы и запомнил, чем бы это нам помогло?
-Можно было обратиться в полицию, узнать, на кого зарегистрирована машина...
- Ну да, так тебе и сказали! Тоже мне, Джеймс Бонд выискался. Посмотри на себя. Вот ты входишь в участок и говоришь: "Эй, парни, вы, часом, не знаете, чей это "фольксваген"?" Догадываешься, что они ответят?
- Догадываюсь.
- Слава Богу.
- Что же делать?
- У меня появилась идейка. На одном из "фольксвагенов" была эмблема Пуласки-колледжа.
-Значит, кто-то из тех парней учится в Пуласки. И что с того? Как нам его найти?
- Попытка не пытка.
- Ты что, серьезно?
- Вполне.
- Чего ради?
- Не знаю. Старуха попросила, я пообещал. Старым надо помогать.
- Слушай, Фрэнк...
- Что?
- Из-за чего они сцепились?
- Понятия не имею. Но раз обещал, значит, сделаю.
- Ладно, я с тобой. Только сейчас мне пора домой, родители наверняка уже вернулись. Так что до завтра. - Бывай.
- Пока. Да, постарайся ни во что не вляпаться.
- Пошел ты...
Они не знали, кого именно ищут и узнают ли, если даже найдут. Просто на лобовом стекле одного из "фольксвагенов" была эмблема Пуласки-колледжа, учебного заведения с круглогодичным обучением. Зимой и летом, днем и ночью в нем занимались те, кто знал, что такое карбюраторы, динамометры, фрезерные станки и печатные платы, но слыхом не слыхивал о "Кентерберийских рассказах", шлаке, пемзе, векторах и негре по имени Криспус Эттакс, первой жертве Гражданской войны. Колледж представлял собой громадное серое здание, внутри которого штамповали винтики для Системы, выпускавшиеся с запрограммированными окладами и датами смерти.
Практически все говорило за то, что парень, которого они разыскивают, еще продолжает учиться, несмотря на то что на дворе лето. Поэтому Арч с Фрэнком терпеливо ждали. В конце концов удача им улыбнулась.
В лице прыщавого толстяка в мешковатом оранжевом свитере.
Арч узнал его, едва тот вышел из дверей.
- Ба! Видишь вон ту оранжевую грушу?
Они проводили толстяка до стоянки. Жертва уселась в "монцу" последней модели. Да, если бы зациклились на "фольксвагене", они бы его прозевали.
- Эй! - окликнул Фрэнк.
Толстяк обернулся. Глаза-бусинки, как у мартышки. Одутловатое лицо, на коже во многих местах раздражение от бритвы. В общем и целом толстяк производил впечатление выброшенной на помойку игрушки, а что касается сообразительности, тут он явно уступал даже Фрэнку с Арчем.
- Вы кто такие, ребята?
- Приятели твоего дружка, - отозвался Арч, которому толстяк почему-то откровенно не понравился.
Толстяк затравленно огляделся по сторонам, бросил книги на заднее сиденье, явно готовясь прыгнуть в машину, захлопнуть дверцу и удрать. Струсил.
- Я не знаю, о ком вы говорите.
Фрэнк переместился поближе к машине, причем как-то очень плавно, словно в бальном танце. Толстяк ухватился за спинку водительского сиденья. Арч шагнул к двери. Фрэнк стукнул кулаком по крыше машины. Толстяк струсил сильнее прежнего - задергался, засуетился.
- О высоком блондине. - В голосе Фрэнка явственно прозвучала угроза. О том, кто был вчера вечером вместе с тобой у кинотеатра.
