Наконец Коннер сел и посмотрел на меня.
— Где мы? — хрипло спросил он.
— Да так, в одной Тени, — сказал я. — Понятия не имею, как она называется. Отец, Блейзе, Фреда и Эйбер сейчас сидят в гостинице — вон в том большом здании. — Я указал на нее. — Я отведу тебя туда сразу после того, как ты немного отмоешься.
Коннер облизал губы.
— А у тебя случайно нет при себе какой-нибудь еды? Может, кусочек хлеба или сыра…
— Извини, ничего такого. Я мог бы сбегать на кухню, но не хочу оставлять тебя здесь одного. Хотя, если хочешь, я мог бы…
Коннер не стал дожидаться, пока я закончу фразу, а просто протянул руку и достал прямо из воздуха половину ягнячьей ножки. Естественно, он воспользовался Логрусом. Мясо было горячим, с пылу с жару — оно явно только что красовалось на чьем-то столе. Судя по запаху, его жарили, поливая мятным соусом.
Коннер накинулся на ножку, откусывая и заглатывая большие куски. Я не мог винить его за нетерпеливость; на его месте я бы поступил точно так же.
Я сидел рядом с ним и смотрел, как он ест. Когда Коннер закончил, он снова принялся пить, на этот раз уже более медленно, потом ополоснул руки и лицо.
— Ну как, полегчало? — спросил я. Похоже, к Коннеру начали возвращаться силы. А вместе с ними — и хорошие манеры.
— Да, спасибо. Кто тут еще, говоришь?
Я повторил.
— В самом деле? — Коннер недоверчиво уставился на меня.
Я кивнул.
— А теперь еще и ты.
— А все остальные? Что слышно про Титуса?
— У тебя хватит сил идти? — спросил я, уводя разговор в другую сторону. Мне не хотелось прямо сейчас сообщать ему скверные новости про Титуса. Они с близнецом были очень близки.
— Да… наверное.
Коннер вздохнул, потом покачал головой. Передохнув еще немного, он сумел подняться на ноги и забраться по пояс в фонтан. Там он стащил с себя свои лохмотья, целиком погрузился в воду и принялся плескаться и оттирать себя от грязи. Когда он вынырнул пять минут спустя, от него воняло уже намного меньше. Потом он воспользовался Логрусом, чтобы раздобыть чистую одежду, и надел ее, не обращая внимания на случайных прохожих, которые странно на нас поглядывали и старались обойти подальше.
— Что произошло после того, как мы с отцом и Эйбером покинули дом? — спросил я у Коннера.
Он медленно натянул штаны.
— Люди Утора… это было давно. — Его передернуло. — Мы с Титусом отправились к нашему дяде, но они все равно нас арестовали. Тогда я видел брата последний раз. Утор некоторое время мучил меня в подземной тюрьме под дворцом, но я ничего не знал ни про тебя, ни про Узор. Во всяком случае, ничего существенного. В конце концов я не смог этого выдержать. Я сознался во всем, о чем они спрашивали. Помнится, я говорил, будто помогал вызывать бури и вместе с отцом участвовал в заговоре против короля. Это их очень порадовало. Я подписал кучу бумаг, признавая свою вину, а после этого они швырнули меня в камеру и забыли про меня. Я жил в основном тем, что ловил мышей и крыс.
— Жуть какая! — пробормотал я. — А Логрус? Ты не мог воспользоваться им и позвать кого-нибудь?
— Тюрьма защищена заклинаниями, блокирующими его.
— А!
Да, это имело смысл — ведь иначе заключенные непременно пытались бы бежать с его помощью.
— Ну а потом?..
— Потом за мной пришел какой-то старик…
— Сухай? — уточнил я.
— Я не знаю, как его зовут. — Коннер натянул рубашку и дрожащими пальцами принялся сражаться с пуговицей. Я подошел и помог. — Он сказал, что отнесет меня к тебе. Потом указал на меня своим жезлом. А в следующий момент оказалось, что я валяюсь на земле у твоих ног.
— Любопытно… — задумчиво протянул я. При всей моей благодарности за возвращение брата мне необходимо было побольше узнать об этом загадочном Сухае и его движущих мотивах. Зачем ему понадобилось встречаться со мной и стараться произвести на меня хорошее впечатление? Чем спасение Коннера могло пойти ему на пользу?.. Разве что он знал о приближающейся схватке между нами и Утором и полагал, что Утор проиграет… Мне снова пришла в голову мысль о том, что обновленный отцом Узор может оказаться посильнее Логруса. Неужто я случайно угодил в точку? Нужно будет поговорить об этом с отцом. Возможно, вместе мы сможем разобраться.
— Ты не знаешь, Утор еще держит у себя кого-нибудь из наших родственников? — поинтересовался я.
— Думаю, Мэттьюса.
— Если верить Эйберу, Мэттьюса и Титуса казнили.
— Нет! Ты уверен?
— Эйбер видел их головы, насаженные на пики, перед воротами дворца.
Коннер уселся на бортик фонтана и принялся сражаться с обувью. Дважды он чуть не свалился в воду. В других обстоятельствах это могло бы выглядеть потешно. В других обстоятельствах я бы от души посмеялся.
— Кто-то говорил мне, будто король Утор захватил Фреду, — сказал Коннер, — но это явно неправда. Ты же сказал, что она здесь.
— Мы спасли ее от Теллопса. Он использовал её, чтобы шпионить за нами.
Коннер встал. Он добыл себе при помощи Логруса перевязь и опоясался. Потом взглянул на гостиницу и глубоко вздохнул.
— Я готов, — объявил он.
— К чему?
— К ужину!
И Коннер слабо улыбнулся.
Остальные так и продолжали сидеть за нашим круглым столом. Когда мы с Коннером вошли, я обнаружил, что в зале убавили освещение; теперь по полу скользило еще больше танцующих, а оркестр наяривал нечто нестройное, но зато быстрое.
Родственникам потребовалось некоторое время, дабы осознать, что я вернулся не один. И еще несколько мгновений, чтобы понять, что этот нечесаный незнакомец на самом деле давно пропавший Коннер.
— Я нашел его на улице, — сказал я. — Он искал нас. Он бежал из Уторовой тюрьмы… с помощью одного друга.
После того как все пообнимались, похлопали друг друга по спинам, а Фреда немного всплакнула, мы притащили еще стул и заказали еще еды. Пока Коннер поглощал два толстых бифштекса, я отозвал отца в сторонку и рассказал ему, что произошло на самом деле.
— Сухай… — пробормотал он. — Я его знаю. Он был учеником Теллопса. Он еще тысячу лет назад стал бы Хранителем Логруса, а теперь, со смертью Теллопса, должно быть, он воспринял это внезапное продвижение по службе как услугу и решил отблагодарить тебя за это. Он не желает быть в долгу ни перед кем из нас.
— Он говорил что-то насчет какой-то игры…
— В смысле?
Я пересказал отцу реплику Сухая насчет беспорядка на доске. Отец хохотнул, потом пожал плечами.
— Есть такое философское течение, основанное на самых ранних сохранившихся письменных произведениях нашего народа. Оно утверждает, будто весь Хаос — это игра неких высших существ. Последователи этого течения именуют себя Родичами. Возможно, Сухай — один из них… Я бы сказал, что это достаточно безвредное верование. Родичи стараются приобретать влияние, дабы благодаря своей возросшей роли в игре и возможности влиять на ее исход приблизиться к тем, кто мечет вселенские кости. Если Сухай действительно один из Родичей, ты оказал ему серьезную услугу, уничтожив Теллопса. Новое, более высокое положение должно много для него значить.
