Стайка детей пробежала мимо него и обстреляла из водяных пистолетиков. В этот день все поливали друг друга водой и половина окружавших Дика людей уже промокла насквозь. На какой-то миг остановившись и оглядевшись, юноша вдруг очень остро ощутил, что вокруг кипит, пьет и веселится чужой праздник. Играла музыка, люди танцевали прямо на улицах, парни целовали девушек, дети носились взад-вперед с самодельными брызгалками, ведрами, бомбочками из наполненных водой презервативов – но его все это не касалось. Он был один. Он был никому не нужен – даже тем, кого он привык считать… ну, почти частью себя. Да, конечно, Рэй был прав. Они должны научиться жить без него… Ведь это и значит – быть свободными. Когда тебе не нужен хозяин, командир, туртан… Но черт побери – он и не собирался, он и не думал быть для них хозяином! Как, как они могли с ним сделать это! И кто – Рэй, Мария…
– Я больше не нужен, – пробормотал он, исполняясь пьяной жалости к себе. – Я не нужен… С-симатта… Если я не нужен – я могу хотя бы выпить пива…
Он пошел на поиски третьей цистерны – и эти поиски не заняли много времени.
– Эй, Флорд! – окликнул его кто-то. Оглянувшись, Дик увидел Симха, одного из «ассоциированных» Сурков, под руку с девчонкой из небольшой девчачьей бандочки. – А тебя тут искал цап.
Цапами на уличном жаргоне называли полицейских.
– Какой?
– Такой, знаешь, будто его пожевали и выплюнули.
Описание в точности соответствовало внешности господина Исии.
– Ты бы занышкался куда-нибудь, – сказал Симха.
– Буду я нышкаться от всякого цапа, – Дик достал сигареты, увидел, что остались только две и спрятал, потом подумал и пошел за четвертой пинтой.
Закончилось все это там, где его застал Исия. Одно было хорошо – Дик отдалился от голодного обморока настолько же, насколько приблизился к обмороку пьяному. По крайней мере, живот уже отлип от спины.
Он решил больше не искать приключений и в самом деле «занышкаться» куда-нибудь, чтобы скоротать в безопасности десяток часов до свидания с фрей Кордо. Он успел слегка протрезветь и снова проголодаться, поэтому не отказался от предложения Исии пойти перекусить. В конце концов, он не выпрашивал угощения, а господин Исия был не такой плохой человек, чтобы с ним нельзя было преломить хлеб.
Они забрались в одну из обжорок – которая сегодня ломилась от посетителей – и Исия заказал себе жареных угрей в тесте, а Дик – сандо и кофе.
– Даллан тебя искал, – сказал Исия.
– Он же выгнал меня.
– А мне сказал, что ты сам ушел.
– Он мне в лоб засветил. Если он не хотел меня выгнать, то я уж не знаю, чего он хотел.
– Да ничего он не хотел. Испугался просто. Он мутант, ниже его только гемы, таких, как он, убивают и даже не замечают. И тут ты… Конечно, у страха глаза шире хари, вы для Нешер мелковаты. Но он же вообще всех боится. Взял и со страху зацедил тебе в лоб. Простил бы ты его, что ли. Из вас двоих вроде бы ты христианин…
– Это не значит, что мне можно давать в лоб всякий раз как зачешутся руки.
– Так и скажи ему об этом. А то развернулся и – фррррр! Ух, какие мы гордые. Да, вот еще что. Этот гем, которого ты называешь Фродо – с ним все в порядке, не знаешь?
– Если мне еще не сказали, значит все в порядке.
– А что, ты уже видел кого-то из его бригады?
– Да это не обязательно. Мне бы уборщики передали, грузчики… кто угодно.
– У тебя столько… прихожан?
– Да нет, просто я для них… ну, как свой.
– Что ж ты к ним не пошел поесть?
– А вы знаете, сколько они сами едят?
Исия поморщился. В этом была одна из главных бед с муниципальными гемами – из их кормушки тащили все, кто имел к ним отношение. Причем репрессивные меры не помогали – не успевала в глайдер-порту высохнуть кровь свежевыпоротого ворюги, как следующий, назначенный на его место, уже придумывал, как бы смухлевать с бустером, чтобы продать его в портовые обжорки. До голодных смертей, конечно, не доходило, но… Частным гемам было лучше. И намного.
– Пойди помирись с Далланом, – Исия доел угрей и отодвинул тарелку. – Сейчас, пока вы оба поддатые.
Пацан изумленно воззрился не него.
– Ну что ты на меня смотришь? Да, он пропивает все, что вы успели заработать. Иди быстрей, если хочешь застать его еще в подштанниках – а то ведь и их пропьет.
Дик поблагодарил, попрощался и быстрым шагом отправился к своему работодателю. Хмель из него почти выветрился – осталась только легкая смазанность восприятия.
Вот она-то и подвела.
Дик успел только краем глаза поймать легкое движение позади себя, нырком ушел вперед, но опоздал. Под правой лопаткой у него разорвалась граната, рука онемела и не поймала выскакивающий из петли флорд, ноги тоже подкосились – тем более что под коленку влетел чей-то ботинок. Дик упал, на одной интуиции ушел перекатом от следующего удара – и увидел наконец противника – высокого парня в банданне Сурков.
Это был Элал.
Дик прямо из положения «лёжа» достал его ногой в пах – и на этом все успехи закончились: Элал пустил в ход кийогу. Свинцовый шарик, влетев под дых, еще на две секунды выбил весь свет из глаз и воздух из легких. Удары ботинок по корпусу после него воспринимались как милость Божия.
«Встань» – он пытался собраться – «Встань и бейся, пьяная скотина!»
Ему удалось подняться на ноги – и, похоже, Элал позволил это только для того, чтобы не утруждать себя наклонами. Будь у Дика в ходу обе руки – он бы, наверное, смог одержать верх, но удар кийоги вывел правую из строя надолго.
Оставалось только тактическое отступление – но Элал поймал Дика за рубашку, ветхая ткань порвалась по шву вдоль спины, и Дик не устоял на ногах – завалился назад. Его немного протащили по песку – тут были наметены за лето целые дюны – бросили об пол, перешагнули – точнее, прошлись по нему – и, снова подняв, швырнули на спину. Элал сел ему на грудь, прижав руки коленями к земле, и сорвал с шеи самодельный розарий.
– Вы только посмотрите, кто у нас тут такой, – он присвистнул, водя пальцем вдоль шрамов. – Вот зараза!
– Ты лучше отпусти меня, Элал, – Дик задыхался под весом здоровенного парня, который с каждой секундой терял свое лицо и становился фигурой из ночных кошмаров. – Ты лучше с меня слезь, а то…
– А то что? – Элал склонился низко к его лицу. Черные, жирные волосы взмокли от пота, ноздри дрожали.
– А то я тебя убью.
– Нет, – Элал выдвинул лезвие флорда на длину ножа. – Это я тебя убью. Я тебя прикончу, имперская сука, поганый крестоносец. Таким, как ты, место в земле. Вы отца моего убили, сволочи. Я сейчас тебе кишки на шею натяну!
