Я не простак, сразу впадающий в панику; я не стал кричать — все равно она не услышит в этом адском грохоте, а надо беречь дыхание для бега. Дым осел, и я увидел зловещую тень: новый железнообутый монстр уже двигался мне навстречу вниз по откосу холма! И ни следа не осталось от Ишфру… Я взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие. Тщетные усилия! Меня сбила с ног лавина обломков из-под ног чудовища. Беспомощной куклой я закувыркался вниз.
Бреннан поймал меня и поставил на ноги. А над нами звенели по камню железные наконечники, четко слышимые в грохоте катастрофы. Но Помфрет сверкнул лучом своего «Фарли» — зверь рухнул и исчез.
— Ишфру! — закричал я.
— Она погибла, друг! — ответил криком Бреннан. Он потряс меня за плечи. — Погибла, понял?!
— А вот и новые звери! — Помфрет снова нацелил свою пушку. Рядом с ним стояла Лотти, а Фиб — все лицо в пятнах сажи — преданно держалась за Бреннана. Да, в первый раз за много лет я понял, что такое одиночество, — это было внезапным и сокрушительным ударом…
Смертельные опасности следующих мгновений не оставили мне времени рыдать над потерей Ишфру. Я корил себя за то, что не спас ее, хотя хорошо понимал: она пошла бы туда, что бы я ни делал, что бы ни говорил. Вниз по склону на нас катились новые страшилища, — и пришлось переключить свое сознание с горя и угрызений на самосохранение.
Наши пистолеты дали точный залп, но чудища лезли из-под земли нескончаемой чередой. Мы побежали прочь, задыхаясь в дыму и прислушиваясь на бегу — не прозевать бы приближение звенящего железа наконечников. Держались мы тесной кучкой; земля дрожала, здания продолжали рушиться, хотя теперь все реже и реже.
— Огонь — вот самое страшное! — прокричал Бреннан.
— Огонь? — отозвался я, решившись не думать о девушке с осанкой Юноны, навеки потерянной для меня. — Это адское пламя, а не огонь!
Да, огня было столько, что весь воздух, куда ни глянь, дрожал и переливался, — перегретые воздушные воронки отсасывали остатки кислорода с улиц поверженного города. Становилось нечем дышать — это страшнее для легких, чем задыхаться пылью и дымом; мы уже ощущали, как иссушающее дуновение ада скоро заставит корчиться наши жалкие тела…
А Ишфру не стало. И ничто теперь не в силах это изменить…
Мы тащились сквозь дым и пламя, лижущее нашу одежду, прикрывая головы руками — напрасная попытка защиты; ноги наши скользили и цеплялись за обломки погибшего города…
Вдруг в дыму возникла еще одна громоздкая фигура, и я, не раздумывая, выхватил и взвел пистолет, мой палец уже нажимал на спуск… Тут раздался знакомый металлический бодрый голос:
— Не стреляйте! Это я — Чарли!
Мы всей кучей бросились к родному роботу, — этот порыв признательности к нашему механическому товарищу был, наверное, реакцией на пребывание среди непрерывных ужасов…
— Чарли! Где ты был?
— Я искал вас в городе. Несчастливое место! Мы должны уходить отсюда — немедленно!
Мне стало смешно, но я сдержался. Взял Бреннана за плечо.
— Надо идти на восток! — проорал я ему в ухо, и мой голос показался мне воем загнанного волка.
— Все равно, в какую сторону! — прокричал он в ответ. — Лишь бы выбраться отсюда!
У нас не оставалось сомнений: страшные торнадо, что поражали Народ Цветов; землетрясение, разрушившее их город; весь этот ужас, переживаемый нами сейчас, — все это исходило от Камушкея Бессмертного.
Я потянул Бреннана в том направлении, которое мне представлялось востоком. Там простиралась широкая площадь, вся в дыму, но, по счастью для нас, еще не охваченная огнем.
За нами следовал Помфрет, кашляя от дыма, таща за собой Лотти.
— Только бы спастись! — Фиб прильнула к Бреннану. Со стороны мы, наверно, казались грязными, полуголыми чертями, только что выскочившими из преисподней… Слезы ручьями катились из наших воспаленных глаз, оставляя полосы на закопченных лицах.
Я почему-то упрямо верил, что только идя на восток, мы напугаем Камушкея и заставим его снова перебросить нас через время; поэтому я, рыча от напряжения, толкал четверых моих товарищей вперед. Безумно хотелось повалиться на землю, закрыть глаза и отлежаться, но я знал — мы должны идти вперед! Оставаться здесь, в этом времени — все равно, в городе или в поле — означало бы для нас полное поражение.
Впереди шевелились какие-то тени.
— Боже! Опять они!
Сквозь вихри огня и дыма мы ясно различили, прямо перед собой, целую четверку этих безымянных железнообутых чудовищ, клацающих по камням прямо на нас. Их глаза сверкали отраженным огнем пожаров. Помфрет сразу свалил крайнего левого, прожег лучом серый мех и превратил железные наконечники ног в окалину. Бреннан сразил крайнего правого, всадив смертоносный снаряд своего «Крейтона-80» точно в середину мешкообразной туши. Я прицелился в одного из двух средних, но помедлил долю секунды: меня поразила возникшая вдруг перед нами кривая фиолетовая плоскость — что-то вроде отливающей сиреневым цветом оболочки мыльного пузыря… Словно из ничего появилась эта прозрачная фиолетовая сфера, окружившая нас!.. Но мой палец все же надавил на спуск, и третий монстр тоже рухнул. Помфрет добил последнего. Мы, пожалуй, могли бы даже пожалеть этих уродов, но только круглый дурак мог бы считать, что единственная их цель — пожать нам руки. Мы должны были защитить себя! И вся вина лежит на Камушкее Бессмертном.
— Что же это?! — вскричала Фиб.
Вдруг жар охватившего весь город огня, который всего лишь за миг до этого обжигал нас с такой яростью, совершенно исчез!.. Мы были внутри волнующейся, мерцающей оболочки, в фиолетовом мыльном пузыре.
Кратковременное головокружение, какая-то общая переориентация молекул?.. Но вот исчез и этот фиолетовый пузырь, а мы, пораженные внезапностью перемены, оказались стоящими на обширном пространстве холодного, блестящего стального пола. Над нашими головами виднелся металлический же потолок — небо из металла! — но так далеко от нас, что огромные ребра — шпангоуты — у основания их ширина была футов пятьдесят, — казались там нитями паутины. Прохладный воздух был пронизан какой-то кисловатой свежестью, вроде запаха пряного вина, ободряющей, как озон. Впереди нас — вдоль всей стены, огромной ввысь и вширь, — вырастала и упиралась в металлический занавес гигантская лестница из нескончаемых ступеней. В нем не было заметно ни единой щели, и мы могли только догадываться, что же там — за ним. Я подумал, что мы похожи на муравьев на дне огромной ванны. Страшные шумы рождались вокруг, отражались эхом — и гасли в огромности пустого объема…
— Где мы, черт возьми? — проговорил Бреннан. Он медленно поворачивался, держа свою пушку наготове. Мы тоже оглядывались, отказываясь понимать — куда же это мы попали.
