Одиссей снисходительно ухмыльнулся.
— Сказано — значит, сказано. Я думаю, мы этих систем водоочистки ещё не один десяток продадим — там я своё и наверстаю.
Васил кивнул.
— Зацепвам51. Хорошо. Когда ты за ними поедешь?
Одиссей пожал плечами.
— А чё тянуть? Завтра и сгоняю.
— В Польшу? — удивилась Ирина.
Одиссей улыбнулся.
— Да нет, в Сливен, там у моих знакомых на складе есть несколько комплектов этого оборудования. Один комплект — двести двадцать ящиков. Надо будет найти машину из Сливена в Стамбул; Васил, ты какие-нибудь транспортные фирмы в Сливене знаешь?
Генеральный директор почесал затылок.
— У меня там есть друг, Богомил Стоянов — он занимался грузовиками. Я ему вечером позвоню.
Одиссей кивнул.
— Позвони. Мне нужна не фура с полуприцепом, а машина поменьше, где-то кубов на сорок-пятьдесят; груз наш будет весить где-то тонн шесть, так что большой автопоезд нам в принципе не нужен.
Бенчев кивнул.
— Понял. Поговорю. — А затем, подняв рюмку с мастикой, чуть виновато улыбнулся и спросил:
— Натрясквам се52?
Одиссей кивнул.
— Можно. — И, старательно делая вид, что недавнего неприятного разговора не было, спросил, повернувшись к госпоже Бенчевой: — А ты, Ира? Поддержишь старых алкоголиков?
Хозяйка квартиры немного смущённо кивнула.
— Давай. Саня, ты на меня уж не сердись — но если делать дела, так хоть не за три копейки, правильно я говорю?
Одиссей молча кивнул. Да, если уж делать дела — то хотя бы знать, что стоит на кону, здесь госпожа Бенчева, как никогда, права. Слава Богу, она не знает, ЧТО действительно пойдет в Турцию под флагом фирмы "Олена Трейдинг"…
***
— Ну?
— Умерла. Окончательно и бесповоротно. Поляки вчера вечером предали огню тело, а сегодня комиссариат полиции в Рембертове вышлет извещение о смерти госпожи Бондаренко-Шуман-Кригер в Москву и Берлин.
Генерал облегченно вздохнул.
— Ну что ж, царствие ей небесное. Покойница когда, по твоим планам, должна место дислокации сменить?
Левченко пожал плечами.
— После старого Нового года планируем. Документы у неё уже на руках, квартиру в Минске мы ей купили — на новый паспорт, Саньку в школу Володя Петкевич, мой однокашник по высшей школе, обещал пристроить.
— Легенда?
— Семья московского коммерсанта средней руки устала от московского ритма жизни; денег накопили, теперь хотят пожить в европейской тишине и комфорте, но чтоб без языкового барьера.
Калюжный кивнул.
— Логично. Ей там работу нашли?
Подполковник удивлённо глянул на шефа.
— Зачем? Сама найдет — Минск не Москва, там народ попатриархальней, без закидонов. В туристическую фирму или в отдел экспорта какого-нибудь концерна её возьмут без проблем — с её-то знанием языков…
Генерал покачал головой.
— А вот знание языков я бы, на твоём месте, в актив для Герды не заносил — скорее уж в пассив. И работку ей надо попроще, потише, помалозаметней — желательно вообще куда-нибудь в мелкие муниципальные чиновники её записать. Твои друзья белорусские смогут это устроить?
— Смогут. — Левченко почесал затылок. — Насчёт языка я что-то лопухнулся, это точно. Хорошо, попрошу Володю и работёнку нашей изгнаннице подыскать.
Калюжный кивнул.
— Гут. Теперь — что слышно из Болгарии?
— Десятого наш парень загрузил систему очистки воды — двести с лишним ящиков — оформил груз на сливенской таможне — там у ребят Третьякова есть надежные контакты — и одиннадцатого вечером пересек болгаро-турецкую границу. Сегодня утром доложился из Стамбула — всё пока штатно.
— Растаможились?
Левченко едва заметно улыбнулся.
— Курд наш оказался на высоте. Фуру с грузом даже на таможню не пришлось волочь — он взял документы, отвёз на пункт оформления, и вернулся уже со всеми нужными печатями. Сейчас наши ящики на складе, арендованном фирмой "Битлис Иншаат" в районе Гази-Осман-паша.
— Хорошо. Под каким прикрытием они повезут наш груз дальше?
Подполковник пожал плечами.
— Одиссей докладывает, что они с этим Сарыгюлем сейчас прорабатывают варианты доставки. Надеется к завтрашнему вечеру что-нибудь измыслить.
Генерал покачал головой.
— Ты ему отпиши — пущай шибко-то не торопится. Спешка она, сам знаешь, где нужна. А в нашем деле поспешишь — людей насмешишь! Тем более — за такие кунштюки в Турции виновных к стенке ставят; мы уже потеряли в этой операции Серёгу Гончарова, и я не хочу, чтобы наше управление и дальше кровью умывалось. Слишком дорого нам тогда станут эти ракеты…
Левченко возразил:
— Это понятно, спешка здесь крайне опасна. Но и держать ТАКОЙ груз в Стамбуле — чревато…
Калюжный вздохнул.
— Тоже верно. Ладно, как только наш парень отпишет — сразу ко мне. Какую вы, кстати, систему связи установили?
Левченко улыбнулся.
— Ведрич составил график появления в Интернете наших новых адресов — на каждые следующие сутки новый. Одиссей там, в Стамбуле, когда ему нужно отправить сообщение, регистрирует новый адрес, и отсылает с него сообщение на дежурный наш.
— Получается, каждый день — новая пара адресов? Ведрич придумал?
Левченко кивнул.
— Он. В этом случае засечь, а уж тем более — проследить адресатов — практически невозможно. Плюс к этому он может, в случае острой необходимости, позвонить на мой оперативный в Бухаресте.
— Хорошо. Ладно, иди, работай. Как только что-нибудь получишь — сразу извести меня, не важно, в какое время суток. Хоть ночью, хоть на рассвете, хоть на приёме в Кремле — но я должен знать, как идёт операция. — И генерал, раскрыв пачку "Честерфилда", достал сигарету, несколько раз щёлкнул зажигалкой — и, выпустив клуб голубоватого ароматного дыма, добавил: — Сообщи незамедлительно!
Подполковник про себя подивился — ого! Беспокоится Дед! Таким он его давненько не видел, года три уже, наверное. Впрочем, чего греха таить, и сам подполковник с некоторым замиранием сердца следил за движением этого Груза — понятное дело, впервые за столько лет мы не просто отвечаем на удар — а наносим его сами; есть о чём беспокоиться и тревожиться…
***
— Спокойно! У меня двоюродный брат Сами в Киркуке есть. Он бумаги сделает. Это пустяки! Нет проблем! — Господин Сарыгюль небрежно махнул рукой.
Одиссей вздохнул. Восток — дело тонкое, прав был товарищ Сухов…. Немудрено, что во всех русско-турецких войнах верх неизменно брали соотечественники Одиссея — с таким отношением к делу, как у турков, провалить его, пусть даже самое простое — раз плюнуть. Тут даже Суворовым или Румянцевым не надо быть — главное, не мешать здешним жителям самим совершать ошибки.
