Глубокий звучный смех Лиры не заставил его почувствовать себя лучше. Он бросил на жену убийственный взгляд, но она, не обращая на него внимания, плавно последовала за Тиллом.
Дорога шла вдоль реки. Оранг был в этом месте около шести километров в ширину, но его мощное течение казалось ручейком по сравнению со Скаром.
В конце нависающей долины река спадала на землю широким потоком, сверкающая и очень впечатляющая. Поток воды был не менее ста метров в высоту и напомнил Этьену огромные водопады в тропических мирах транксов, которые они надеялись когда-либо посетить.
Он подъехал поближе к Лире и Тиллу и обратился к проводнику, показывая вдаль:
— Что это?
— Это водопад Визаутик, — сообщил Тилл. — Мы будем там к полудню.
Этьен смотрел на сияющую стену воды, которая возвышалась в конце долины.
— И что дальше?
— Там проходит торговый путь, который ведет на скалу с этой стороны
Визаутика. Он поднимается до следующей долины, на расстоянии многих легатов за ним находится храм Мораунг Мотау, а затем Купаррагой.
— Что это такое? — спросила Лира, отмечая про себя, что у тсла такие же меры длины, как и у маев.
Нельзя было сказать, что их провожатый улыбнулся, так как его рот прятался под подвижным хоботом, но Тиллу, тем не менее, удалось передать чувство нетерпеливого ожидания и насмешливого восторга, когда он сказал:
— Увидишь сама.
Они услышали Купаррагой задолго до того, как увидели его, и почувствовали раньше, чем услышали. Он заявил о себе звоном в ушах и дрожью в костях. Его рев заглушил рев водопада Визаутик раньше, чем путешественники пересекли стену, ограничивающую каньон.
Долина храма была не так велика, как долина, в которой лежал Турпут.
И казалась еще меньше из-за высоты окружающих ее стен. Похожие на драгоценные камни поля заполняли долину, вскормленные водами Оранга. В конце долины находился все еще невидимый источник постоянного грохота, и там стоял пронизанный солнцем туман.
Путешественники остановились на гребне, чтобы перекусить. Еда была очень интересная — нечто вроде местного мясного рулета и толстых сладких хлебных палочек. Затем они вновь сели на лекк и двинулись дальше. Через несколько часов Тилл остановился и вынул пригоршню маленьких круглых тампонов, похожих на ватные.
Лира посмотрела на те два, которые он протянул ей.
— Для чего они?
Тилл показал на маленькие отверстия сверху у себя на голове, а затем засунул один из тампонов внутрь.
— Ох! — Лира не заметила, что теперь им нужно было кричать, чтобы расслышать друг друга сквозь приближавшийся рев, но потом засунула в уши данные Тиллом тампоны, и тишина вернулась.
Несмотря на соответствующий настрой, люди не были готовы увидеть то, что предстало перед их глазами, когда они спустились в каньон.
На несколько километров впереди отвесные, перпендикулярные скалы сформировали вертикальное ущелье километра четыре шириной. Впервые с тех пор, как они покинули Скар, Этьен забыл о раздражении, которое у него вызывала Лира. Его охватило любопытство и острый интерес.
— Какая высота? — прокричала ему жена, приблизившись, чтобы он мог услышать ее. Он уже сделал измерения с помощью приборов, которые были прикреплены к его запястью.
— Две тысячи пятьсот метров! — Только благодаря тому, что брызги не поднимались выше, чем на половину высоты водопада, они могли видеть, как река Оранг падала с края плато Гунтали. Этот пугающий, потрясающий водопад возник в результате не имевших себе равных пропорций, вполне соответствующий этому миру высочайших геологических образований. Казалось невозможным, чтобы камень, лежавший в основании этого ливня, мог противостоять огромному количеству воды, падавшему с такой высоты. Точно так же казалось невозможным оставаться на месте и не разлететься на куски многоэтажному зданию, прислонившемуся к утесу и построенному, судя по всему, сотни лет назад.
Тилл указал на него:
— Мораунг Мотау.
— Сколько ему лет? — прокричала Лира, когда они направились туда.
— Тысяча лет, две тысячи… Кто может сказать? — Тилл пришпорил свою лекку.
Тысячи окон отбрасывали солнечный свет с огромной, карабкавшейся по скала структуры, которая была настолько велика, что, казалось, могла вместить все население Турпута. Фасад был разрисован гигантскими фигурами и диковинным орнаментом. Только благодаря тому, что здание было вырублено в грубом камне утеса, оно смогло выдержать постоянную вибрацию, вызванную падавшим рядом с такой огромной высоты потоком воды.
Несколько тысяч лет, как сказал Тилл, и Этьен не имел оснований сомневаться в правдивости слов тсла.
Когда они приблизились, Этьен увидел, что широкие зеленые линии, которые покрывали нижнюю часть утеса по обеим сторонам Купаррагоя, были не скульптурами и не разрисованными украшениями, а гигантским виноградником, подобного которому они еще не видели на Тсламайне. Тсла медленно двигался между ними, направляясь к корням и листьям. На них были длинные покрытия из какого-то блестящего материала, который предохранял от вездесущих брызг.
Тилл притормозил свою лекку, и двое землян тоже замедлили ход.
— Разве мы не поедем дальше? — спросила Лира громко, чтобы ее было слышно сквозь грохот водопада. — Не пойдем в замок?
Тилл сделал отрицательный жест, он выглядел виноватым.
— К сожалению, это не разрешается. Вы не имеете посвящения. Кроме того, здесь вообще нельзя оставаться надолго. Монахи, которые живут и работают в Мораунг Мотау, углублены в изучение древних книг и древней философии. К тому же они почти глухие. В соседстве с подобным водопадом так всегда бывает.
Тилл повел их к воротам ближайшей фермы. Этьен сомневался, что остановка была предусмотрена, но фермер и члены его семьи были так добры и приветливы, как если бы знали своих гостей много лет.
Здесь путешественники провели весь день, в основном в разговорах.
Или, вернее, все вежливо слушали их и пытались отвечать на бесконечные вопросы Лиры. Она расспрашивала о разделении труда в долине, строении семьи, монашеских ритуалах, торговле, образовании и о том, что ожидает их после смерти в потусторонней жизни, до тех пор, пока бедный фермер и его домочадцы не устали. Тогда вмешался Тилл.
— Многие из вопросов, с которыми ты обращаешься к этой семье, трудны,
— сказал он. — Тсла не могут ответить на них по разным причинам — тут и незнание, и запреты, наложенные на них обычаями, и сомнения в своих знаниях. И я не могу. Но есть один человек, который может удовлетворить твое бесконечное любопытство.
— Вот с ним бы я и хотела увидеться.
