— Какие еще деньги?
— В районе десятого числа каждого месяца я переводил деньги на имя незнакомого мне человека. Я уж прикинул все возможные варианты, в том числе и шантаж, но, похоже, дело тут в чем-то ином. В этом месяце денег я не заплатил. Есть у тебя какие-нибудь идеи — кому и зачем все это понадобилось?
— Нет. Надеюсь, это никак не связано с капсулами? — спросила Никки.
— Не знаю… Наверное… что ты, кстати, о них выяснила? Ты говорила, что отправила их на анализ?
— Ты был прав. «Витал-22». Моя приятельница будет держать язык за зубами. Но как они к тебе попали?
— Не имею ни малейшего представления, — сказал Кэл. — Одно только знаю — устал я смертельно. — Он тяжело опустился в кресло.
— У тебя был нелегкий день.
— Не у меня одного, у нас обоих. Знаешь, Никки… большое тебе спасибо за помощь. Может быть, ты и права относительно выдержки из Библии… Мне так было нужно хотя бы просто поговорить с тобой… Винсент, конечно, тоже помощник, но его возможности довольно ограничены. К тому же разговаривать с тобой гораздо приятнее.
Никки моментально напряглась, словно Кэл сболтнул что-то неуместное.
— Мне кажется, пора идти спать, — сказала она.
— Конечно, — отозвался Кэл; он видел, что она чем-то задета, но слишком устал, чтобы опять пускаться в выяснение отношений. Он с трудом вылез из кресла и принялся раскладывать на полу диванные подушки.
— Это еще зачем? — поразилась Никки.
— Так будет лучше. Не хочу оказывать на тебя давление.
Никки ничего не сказала, но уходя крепко хлопнула дверью.
Пожав плечами, Кэл улегся на подушки и, устроившись поудобнее, шепнул:
— Винсент, тебе ничего нового в голову не пришло?
— Не-а. Сейчас что, именно это говорят вместо «спокойной ночи»?
— Спокойной ночи, Винсент. Разбуди меня в семь ноль-ноль, хорошо?
— Будьте спокойны.
В течение дня Кэл старательно избегал вспоминать о дочери, но сны неподвластны человеку, и, закрыв глаза он увидел, как Линн удаляется в какую-то мглу, а вслед за ней уходит Никки и тоже не возвращается.
Громкий звонок ворвался в сон, но, несмотря на усталость, Кэл рад был проснуться.
— Спасибо, Винсент. Встаю.
— Ради Бога, но это не я. Похоже, у вас гости.
Кэл открыл глаза и повертел головой; действительно звонили в дверь. Вскочив, он быстро покидал подушки на место. Спальня была по-прежнему закрыта. Он бросил взгляд на часы: уже почти семь; пригладив волосы со лба, Кэл открыл входную дверь. Желудок болезненно сжался, но виной тому был не голод.
Перед ним стоял мужчина, одетый в полицейскую форму.
— Мистер Кэл Донли? — осведомился он.
— Да, это я, — ответил Кэл. — В чем дело?
— Я — лейтенант Добсон из полицейского департамента Мачу Пикчу. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
Лейтенант был моложе Кэла, но намного мускулистее; в руке он держал полицейский значок. Редкие усики и полуприкрытые глаза производили неприятное впечатление.
— Входите.
Полицейский взял стул и усевшись раскрыл свой компьютер.
— Я расследую убийство Габриэля Доминго, который был найден мертвым позавчера, — объяснил он. — Не могли бы вы сказать мне, где находились с полуночи до шести утра в тот день?
— Конечно. Здесь. — Кэл моментально взмок. — А что случилось?
— Свидетели утверждают, что видели вас в окровавленной одежде неподалеку от места преступления.
Кэл изо всех сил старался сохранять невозмутимость; полицейский с не менее невозмутимым видом занес его объяснения в компьютер. Затаив дыхание, Кэл ждал следующего вопроса. Продолжение могло оказаться каким угодно — например, «в салоне «Забвение» мне рассказали совсем другую историю» или же просто «ну все, хватит».
— А вы знали погибшего? — спросил Добсон, за кончив печатать.
— Нет, не довелось. Знаете, немало найдется людей, внешне похожих на меня.
— Конечно, вы правы, сэр. Вы не будете возражать, если я здесь немного осмотрюсь?
— Пожалуйста, пожалуйста, — растерянно пробор мотал Кэл. — Но моя жена еще спит, а я не люблю, когда…
— Все в порядке, дорогой, — послышался у него за спиной голос Никки. — Я все равно проснулась, хоть ты и старался выскользнуть из постели как можно тише.
Кэлу показалось, что она слегка нервничает; он вспомнил о грязной одежде в баке. Может, Никки все-таки ее постирала? Грязная работа, сэр, сами понимаете… В любом случае сопротивляться обыску себе дороже.
— Ну что же, приступайте, — сказал Кэл. — А мы подождем вас здесь. — Кэл уселся в кресло, вспомнив о голограмме, оставшейся в спальне. Если в квартире Доминго проводил обыск этот же полицейский, неприятностей не избежать.
— Присядь, Никки, — сказал он, пытаясь придать своему голосу видимость небрежности.
Сонно улыбнувшись Добсону, она опустилась в соседнее кресло. Теперь видно было, что она действительно нервничает. Впрочем, оно и к лучшему: будь они готовы к такому визиту, это выглядело бы подозрительно.
Полицейский не торопясь ходил по комнатам; Кэл вслушивался в звуки его шагов и тихий скрип открываемых ящичков, всякий раз замирая от ужаса, когда Добсон останавливался. Наконец полицейский закончил обыск и присел в кресло рядом с Кэлом и Никки.
— Прошу прощения, что поднял вас в такую рань, — сказал он. — Но мне сегодня предстоит обойти еще много людей. — Он что-то записал в компьютер и сразу же вышел; как только дверь за ним захлопнулась, Кэл облегченно вздохнул.
— Спасибо, Никки, ты сыграла великолепно.
— Ты тоже неплохой актер. Я и не думала, что ты умеешь лгать с таким невинным видом. — Она пристально посмотрела на него и поднялась с кресла.
— Нет, подожди секундочку. Если ты думаешь, что я солгал полицейскому потому, что чувствую за собой вину, а следовательно, и тебя наверняка обманул, то ты ошибаешься.
— Ну и отлично, — сказала она, но как-то чересчур небрежно.
Кэл открыл было рот, но передумал — что еще он мог ей сказать, кроме того, что уже было сказано сегодня ночью. Он сделал все, что мог, и если она сомневается в его словах — ну что ж, видимо, у нее есть основания.
Борясь с нарастающей тревогой, он привел себя в порядок, надел свежий комплект одежды, потом заглянул на кухню и, найдя там банан, тут же его съел.
— Я в Мачу Пикчу, — сказал он Никки перед уходом. — И на прощание хочу, чтобы ты подумала вот о чем. Добсон явно что-то скрывает. Будь все так просто, он бы давно уже был здесь. Я думаю, кто-то специально донес на меня в полицию. Кто-то, кому не терпится убрать меня с дороги. Поразмысли над этим и скажи, что у меня чересчур богатое воображение.
