Ознакомительная версия.
От бывших покоев канга Эфраима и из комнат канга Дестиана тоже отходили радиальные туннели, но менее многочисленные, причем в них можно было тайно проникать из мерк-ходов кайарха. Мрачно поежившись, Эфраим вообразил себя в нелепом рогатом шлеме с маской, целенаправленно шагающего по секретным коридорам. Чьи комнаты он посещал во мраке, внезапно отодвигая потайную дверь? Он представил себе лицо лиссолет Стелани, бледное и напряженное, с горящими черными глазами и полуоткрытым ртом, выражающее эмоции, невыразимые для нее самой...
Эфраим вернулся к изучению красной папки и в десятый раз просмотрел сопровождавший планы перечень обозначений с подробными описаниями замков и пружин, открывавших замаскированные выходы, а также устройств сигнализации, предупреждавших кайарха о попытках использования мерк-ходов без его ведома. Выход в гостиную из круглого помещения «Скарлатто», где начинались туннели, преграждала железная дверь, защищавшая кайарха от вторжения. Другие подобные двери блокировали стратегически важные узловые пересечения проходов.
Вынужденные довольствоваться поверхностным знакомством с лабиринтом, Эфраим и Лоркас встали из-за стола, прошли в парадную гостиную и остановились у внутренней стены. Наступила тяжелая тишина.
— Кто знает? — пробормотал Лоркас. — Все может быть... Не исключено, что нас ожидает подвох — волчья яма, ядовитая паутина... Скорее всего, меня просто подавляет общая атмосфера вашего замка. В конце концов, руны не убивают — пока не наступит мерк.
Эфраим ответил нетерпеливым жестом — Лоркас точно выразил мысли, носившиеся у него в голове. Подойдя к стене, он нажал на несколько декоративных выступов в последовательности, указанной на плане. Незаметная потайная дверь дрогнула и отодвинулась в сторону. Они поднялись по каменной лестнице на круглую площадку Скарлатто. Звуки шагов поглощались темно-багровыми ковровыми дорожками, под сводом горела люстра из двадцати точечных светильников. Из каждой панели покрытой черной и красной эмалью стенной обшивки выступало барельефное, почти плоское мраморное изображение мужского шлема-маски. Каждый барельеф напоминал лицо, искаженное той или иной преувеличенной эмоцией, на каждом была надпись, высеченная неизвестными иероглифами. В шести нишах поблескивали зеркала и экраны, позволявшие наблюдать за парадной гостиной с разных точек зрения. Лоркас тихо спросил голосом, дополнительно приглушенным акустическими особенностями помещения:
— Вы замечаете запах?
— Пахнет коврами... пылью.
— У меня чуткое обоняние. Я различаю аромат духов — точнее, травяной эссенции.
Застывшие под мертвенными лучами светильников, они напоминали два безжизненных манекена.
Лоркас снова нарушил молчание:
— Той же травяной эссенцией пахнет, когда мимо проходит Сингалисса.
— По-вашему, она здесь была?
— Совсем недавно — подглядывала, слушала, пока мы обсуждали планы замка. Железная дверь на лестницу открыта настежь.
— Мы ее закроем. А теперь мне пора спать. Позже мы запрем на замки все остальные двери в проходах, чтобы тут больше никто не бродил и не шпионил.
— Предоставьте это мне! Мне страшно интересно, и я совсем еще не устал.
— Воля ваша. Учтите, крайке могла установить свою собственную сигнализацию.
— Я буду предельно осторожен.
Эфраим проснулся в спальне кайарха и лежал в полутьме. Часы на камине показывали, что наступил ауд, но Фурад и Маддар должны были скоро зайти, уступив небо прохладному испу. Второй циферблат часов указывал суточное порт-марское время — Эфраим проспал семь часов, больше, чем намеревался.
Глядя на высокий свод, Эфраим размышлял о положении, в котором он очутился. Его преимущества можно было пересчитать по пальцам. Он правил прекрасной горной долиной из замка, полного очарования древности. Ему удалось, как минимум, частично нарушить планы врага — или врагов. Теперь неприятелю — неприятельнице, неприятелям? — тоже приходилось поломать голову. Следовало ли терпеть дальнейшее пребывание противников в странге Бен-Буфаров? Если да, с какой целью? Эти люди были с ним в Порт-Маре, когда его лишили памяти... Одна эта мысль заставила Эфраима задрожать от ярости и вскочить с постели.
Он выкупался и позавтракал — если это можно было назвать завтраком — холодным мясом с хлебом и фруктами, найденными в трапезной. Не понимая обычаи рунов, такое меню можно было бы счесть намеренным оскорблением... Эфраим задумался о введении новшеств. Почему руны должны вести себя с преувеличенной брезгливостью, когда триллионы других людей пируют веселыми компаниями, нисколько не обеспокоенные неприличностью поглощения пищи? Но нарушение традиций в одиночку вызвало бы лишь отвращение и осуждение. Решение проблемы приходилось отложить.
В шкафах гардеробной Эфраим нашел одежду, оставленную им, по-видимому, шесть месяцев тому назад — на его взгляд одежды было немного, и она отличалась чрезмерной веселостью расцветки. Он снял с вешалки и рассмотрел кафтан горчичного цвета с черной узорчатой вышивкой и алой подкладкой — щегольской наряд, несомненно подчеркивавший достоинства внешности молодого канга в дружеской обстановке.
Хмыкнув, Эфраим перешел к изучению других костюмов. Теперь он пожалел о том, что не уделил больше внимания гардеробу кайарха Йохайма. Он успел лишь мельком взглянуть на него — осталось только общее впечатление подобающей владетелю сдержанной элегантности.
Эфраим задумчиво вышел в парадную гостиную и вызвал Агнуа. Камергер был чем-то смущен — его бледно-голубые глаза бегали и, пока он кланялся, пальцы его больших холеных рук нервно сжимались, будто он разминал в кулаках комки глины.
Прежде чем Эфраим успел к нему обратиться, Агнуа торопливо произнес:
— Ваше могущество, эйодархи Шаррода просят предоставить им аудиенцию в кратчайшие возможные сроки. Если это устроит ваше могущество, они желают встретиться с вами через два часа.
— Аудиенция подождет! — прорычал Эфраим. — Следуйте за мной.
Он провел Агнуа в гардеробную, встал посреди комнаты и остановил на лице камергера холодный взгляд, заставивший того испуганно моргнуть:
— Как вы знаете, меня не было в Шарроде почти шесть месяцев.
— Так точно, ваше могущество.
— Мне пришлось пережить немало неприятностей, в том числе инцидент, вызвавший частичную потерю памяти. Я говорю об этом, полагаясь на ваше умение держать язык за зубами.
— Естественно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы оправдать доверие вашего могущества, — запинаясь, проговорил Агнуа.
Ознакомительная версия.
