Люди респектабельные буквально сгорают от стыда при первом посещении ломбарда, они воображают себя павшими на дно финансовой пропасти (пропасть оная бездонна), корчащимися в какой-то сточной канаве. Сохо это злило.
— Человек заложил свой дом и не стыдится, — говорил он мне. — Так чего же он стыдится, закладывая часы? Можешь ты мне это объяснить?
— Не могу, мистер Янг.
— А как себя чувствовали в этом смысле ты и твоя подружка, которая хотела раздобыть себе мужика — тогда, в первый раз. Как она?
— Она не стыдилась, мистер Янг.
— Я сейчас не про то. Пригодились ей таблетки от морской болезни?
— А! Да. На всякий случай. С вашей стороны это было очень…
— Ну и понравилось ей?
— В основном она просто перепугалась, мистер Янг.
— У-гу. Не трудно понять. А ты стыдилась, закладывая свои часы?
— Нет, мистер Янг. Это было вроде приключения.
— У-гу. Надо бы и тебе с этим разобраться, поскорее. Такая хорошая девочка. Давно уже пора.
— О, мистер Янг…
— Романтики вы все, в том-то и беда. Вот в Йейле тебя бы давно уже драли в хвост и в гриву. Набирай боевой счет, пока не успела влюбиться. Сечешь? Связалась ты со своим пидор-хедером.
Но я так блестяще закончила первый курс этого пидор-хедера, он же Вассаровский колледж — к этому меня в немалой степени подвигнуло благотворное влияние Сохо, — что в самом начале второго курса привлекла к себе внимание отдела TerraGardai, с чего и началось долгое мое сотрудничество с разведкой. А Сохо Янг вдруг словно испарился. Вот гак: только что был, пфф! — и нету. Spurlos versenkt.[36] Совершенно непреднамеренно, более того — даже того не понимая, я поставила под угрозу его вспомогательную крышу. Разведка (чиновники так и называют ее отделом TerraGardai) объяснила мне это только значительно позже.
Так вот, мой без вести пропавший великий Сохо Янг — он и есть тот самый экзобиолог Томас Янг, с кем Уинтер собрался проконсультироваться по поводу Деми Жеру. Я прямо слышу голос Уинтера:
— С кем? Или «с которым?» Я ведь завалил местоимения, благодаря излишествам в употреблении…
Угадайте недостающее слово, и вы получите шанс выиграть один из пяти ценных призов.
— Насколько я знаю, Роуг, мне в жизни не встречался ни один титанианец. Встречался, наверное, но сам я этого не знаю. А как ты угадал про свою девицу?
— Ничего я не угадывал. Том.
— Она тебе призналась?
— Она мне показала.
— Потрясающе. Хорошо бы заглянуть ей внутрь.
— Ничего не выйдет.
— Ну хоть одним глазом. Ей это не повредит.
— Забудь и не думай.
— Ладно, сойдемся на рентгене.
— А ей ничего от этого не будет?
— Откуда я знаю?
— Тогда отпадает.
— Эгоист! А каким образом твоя фея узнала, что она точно беременна?
— Анализы.
— Значит, была у врача. Вот он-то произведет в биологических журналах полный фурор. Это же первый случай медицинского обследования титанианца. Не знаю уж, то ли они здоровы до неприличия, то ли бегают лечиться домой.
— Этот врач — женщина.
— Значит, она произведет фурор.
— Она — мать Деми. Титанианка.
— Что? Очень интересно, как отнесется к подобному известию Земная Медицинская Ассоциация?
— Никак, мы на нее не настучим. Слушай, Том, хочешь ты проконсультировать мою Деми или нет? Ведь это — твой шанс произвести фурор.
— Что, без внутреннего обследования?
— Том! Я люблю эту девушку. Я не хочу подвергать ее никакому риску.
— Суровые ты ставишь условия.
— И не пытайся меня надуть. Я — король.
— Слышал, слышал. Le Roi Malgre lui.[37] Великий двухсердечный правитель. Скоро они намерены оттяпать тебе голову?
— Что это там у тебя за шум?
— Думательный агрегат. Ему скучно и одиноко.
— Ты его портишь.
— Пряником от него можно добиться значительно большего, чем кнутом. Пойми, Роуг, — сказал Янг, отбросив прежний легкомысленный тон, — я весьма благодарен и даже польщен, что ты пришел именно ко мне. Я очень хочу увидеть твою титанианскую девушку и ни в коем случае не сделаю ничего для нее опасного.
— А как же тогда ты ей поможешь?
— Устрою допрос с пристрастием, чтобы выяснить, идут ли ее анаболические и катаболические процессы параллельно земному метаболизму. Если да — все великолепно и беспокоиться не о чем. Если нет — буду вытаскивать из нее дальнейшие данные и скармливать их этому игральному автомату из соседней комнаты. В результате мы получим для твоей Деми и прогноз, и рекомендованный режим. Как горошины из стручка — так она, что ли, выражалась?
Роуг кивнул.
— Тогда и беспокоиться не о чем, Деми, компьютер и я, мы втроем быстренько во всем разберемся, а на твою долю останется только нервно мерить шагами больничную приемную. Есть, правда, один интересный вопрос — как долго продлится ее беременность? Нормального человеческого ребенка вынашивают девять месяцев, а вот сколько времени потребует ваше гибридное чудо? Девять? Десять? Двенадцать?
— Азохен вей.
— Я уже придумал заголовок для первого материала, который напечатаю: «Мой терранианец и его внутриутробное развитие».
— Знаешь, Том, для меня это не шуточки.
— Какие уж там шуточки. Папаша в положении. Схватки еще не чувствуются?
— Я, пожалуй, съезжу за Деми прямо сейчас.
— Ну чего ты так суетишься? У тебя впереди уйма времени, может, целых полтора года. Пройди лучше туда и набери на терминале Психа Задвинутого «+Хэлло+». Это доводит его чуть не до припадка, и тогда он отстает от меня хоть на какое-то время.
— А чего ты сам так не сделаешь?
— Бандюга узнает меня по обращению с клавиатурой.
— Мне давно кажется, что у вас с ним преступная связь, возможно, даже обратная — этих интимных подробностей я не знаю.
В конце концов Уинтер вырвался из Лаборатории Янга. Прежняя обеспокоенность сменилась ликованием — именно это ликование и не позволило ему заметить, что картинка вырисовывается довольно зловещая. Ничего не поделаешь — любовь. В такой обстановке даже лучшие из пас теряют ощущение реальности. Заметив, что кто-либо из Gardai начинает витать в облаках, я, как правило, отправляю его — или ее — в принудительный отпуск. Но и собственные мои действия не вызывают у меня никакой гордости. Задним числом я понимаю, что обязана была раскусить все с самого начала. Ну каким таким местом мог Томас Янг узнать про двойной охотничий, трофей, про обстоятельства коронации? Ночь Уинтер провел у Деми Жеру, после возвращения с Ганимеда он беседовал только с ней и больше ни с кем.
