- Вскройте, господин профессор! - академик протянул мешочек Калинникову. - Здесь бумаги. Описание экспериментов. Формулы. Химические реакции. Но когда эти реакции будут осуществлены на мощных заводах, человечество избавится от самого страшного, что ему угрожает - голода!.. Сорок лет я работал над тем, чтобы научиться превращать в пищу такие продукты, которых не едят самые неприхотливые животные. Никто не знал об этих опытах, даже мой зять, господин Сатиапал. Я почти завершил исследования. Вот здесь, в ваших руках, мой научный труд. Он даст возможность каждому более или менее толковому биохимику разработать технологический процесс производства искусственного белка. К сожалению, мне не удалось создать такой вкусный белок, чтобы им могли питаться люди. Но животные едят его с удовольствием и откармливаются прекрасно... Вскройте, господин профессор, и посчитайте: здесь должно быть двести двенадцать страниц.
Калинников распорол шов мешочка и вытащил оттуда завернутую в прозрачную клеенку стопку сложенных вдвое листов папиросной бумаги.
Листая страницы, Калинников жадно схватывал глазами формулы, стремясь хотя бы по обрывкам фраз узнать, о чем идет речь. Но написанное было для него настоящей китайской грамотой. Он даже не мог сообразить, что к чему.
- Да, господин Федоровский, здесь двести двенадцать страниц.
- Прошу вас, передайте рукопись господину Сатиапалу. Исполнителем моей воли я назначаю своего зятя, приват-доцента Петербургского университета Ивана Андреевича Сатиапала. Ему поручается передать мое открытие законному правительству России не позже чем через три года. Все материальные выгоды, которые возникнут от реализации моего открытия, я завещаю моему зятю и моей дочери Марии Сатиапал. В случае, если прибыль превысит двадцать тысяч золотых рублей, я завещаю выплатить профессору Калинникову десять процентов от этой суммы. Bce!
Наступило молчание. Больной, потерявший остаток сил, лежал, опустив веки, и отрывисто дышал. Лишь после длительной паузы он прошептал:
- Иван, поклянись, что ты выполнишь мою последнюю волю!
Сатиапал, который все время молчал, хмуро уставившись в одну точку, поднял голову:
- Папа, а если в России победят большевики?
- Все равно... - тихо ответил старик. - Это - тоже люди. Я сын бывшего крепостного, родился и вырос в России. Я видел, как голодают люди. И я не могу лишить свою страну принадлежащего ей по праву. Поклянись, Иван, что ты отдашь мое открытие России!
- Клянусь! - глухо сказал Сатиапал.
- Теперь я спокоен. Оставьте меня, я усну.
Академик Федоровский прожил еще один день, а к вечеру седьмого мая его не стало.
Для Калинникова загробной жизни не существовало. Он твердо знал, что мертвому совершенно безразлично, где и как лежать. Но желание академика быть похороненным "по-человечески" стало для Михаила священным. Из уважения к старому ученому он решил, не взирая на опасность, вынести труп из карантина.
Дело чуть не окончилось трагически: охрана заметила его и Сатиапала и открыла стрельбу. Одна пуля угодила в мертвого академика, другая царапнула Калинникова по спине. Однако тьма дала возможность беглецам исчезнуть и благополучно добраться к домику на улице Бахрие.
На следующий день академика Федоровского похоронили.
А еще через два дня приват-доцент Сатиапал бежал из Стамбула, - бежал, не оставив даже записки, послав перед этим Михаила Калинникова договариваться с контрабандистами о переходе гурецко-русской границы.
Глава XIV
КРИСТАЛЛ САМОЗАБВЕНИЯ
- Итак, наследник прибыл получить свою часть наследства? - профессор Сатиапал сморщил нос и показал рукой на кресло.Садитесь, господин профессор! Должен вас огорчить: открытие академика Федоровского не реализовано; я не получил двадцати тысяч рублей золотом, а вложил в исследования все, что имел.
Андрей Лаптев удивленно поглядывал то на Калинникова, то на Сатиапала. Если он и допускал мысль о возможности знакомства этих людей, то во всяком случае не на почве раздела какого-то сомнительного наследства.
- Я не обижаюсь на шутки, господин Сатиапал! - спокойно ответил Калинников, садясь в кресло.- Должен добавить, что не интересуюсь прибылью с капитала. Я приехал к вам, как случайный душеприказчик завещателя и представитель настоящего наследника - Советского Союза.
- А если я отвечу, что рукопись академика Федоровского утеряна навсегда?
- Мне останется не поверить этому и, если профессор Сатиапал опубликует похищенные груды, огласить в прессе правду об их происхождении.
Сатиапал рассмеялся:
- Дорогой профессор, вы должны понять, что меня не страшат всякие оглашения в прессе! А вы, вижу, продолжаете свою политику шантажа! Удивляюсь, почему вы не назвались на этот раз академиком?
- А, вы о нашей "научной беседе"в Стамбуле?.. Да, я сделал большую ошибку. Между прочим, тогда звание профессора присвоили мне больные, которых я, кочегар, спасал не столько знаниями, сколько заботами. Могу добавить, что именно стамбульский карантин и помог мне избрать профессию. Но мы отклонились от темы, господин Сатиапал!
Сатиапал молчал, глядя поверх головы собеседника. Казалось, он решал, что ему делать, и никак не мог прийти к нужному выводу.
- Нет, господин профессор,- помедлив сказал он.- Вы приехали слишком рано. Ничего а вам не дам, пока не признаю возможным огласить результаты экспериментов на весь мир. Я не забыл условий моего тестя. Наш общий с ним научный труд действительно будет впервые опубликован в России. Но над ним нужно еще немало поработать. Вот так... Нам надо, очевидно, устранить еще одно недоразумение. Вы, конечно, считаете, что я обманул вас в Стамбуле. Возможно. Я вынужден был это сделать, увидев, что вы не тот, за кого себя выдаете.
- Хм-да...- хмыкнул Калинников.- Собственно, говорить больше не о чем.
Сатиапал вспыхнул, но сдержал резкий ответ, просившийся на язык.
- Вот, смотрите! - он рывком открыл ящик стола и вынул стопу книг с многочисленными закладками. Раскрыл одну из них.- Читайте! Страшная хронология голода в Индии... Начиная о 1396 года, голод длился более десятилетия и охватил всю южную Индию, где почти совсем не осталось населения. 1460, 1520, 1577 годы - голод. 1629-1630 годы - сильнейший из всех известных случаев голода, который охватил весь Декан. 1650, 1659, 1685 - голод. 1718, 1747, 1757, 1766, 1774, 1782 - голод. Наконец, 1791-1792 годы. Читайте! Сильнейший голод в стране. В области маратхов он поныне известен под названием "Даги Бара" - "голод черепов", из-за огромнейшего количества черепов, белевших на дорогах страны в те годы. О девятнадцатом столетии и нашем времени не следует даже говорить. Голод охватывает Индию каждые восемь-девять лет!.. А вот, читайте! - Сатиапал метнулся к шкафу, вынул оттуда и швырнул на стол пачку газет.- Последний голод тысяча девятьсот сорок третьего года. Читайте! "Первого сентября 1943 года люди начали умирать просто на улицах, их трупы тервали собаки и хищные птицы"... "В начале октября 1943 года маунд риса стоил сто пять рупий. А девочек "в возрасте от трех до двенадцати лет их родители продавали в дома терпимости по цене от 10 анна до двух рупий.." "В Калькутте на Корнуэлис-стрит в сентябре валялся труп мальчика, частично объеденный собаками"... Напомню, что Калькутта-второй по величине город Индии, а Корнуэлис-стрит - одна из главных улиц... Ну?.. Так неужели вы думаете, господин профессор, что я, индиец, могу равнодушно смотреть на страдания голодных?.. И кому нужнее прославленное открытие академика Федоровского - богатой России или бедной Индии?!
