Напитки были принесены почти моментально. Торжественно мы подняли бокалы, произнося тост в честь друг друга.
– За будущее, – сказал Карваджал, – сияющее, манящее будущее, – и он хрипло рассмеялся.
– Вы сегодня очень оживлены.
– Да, я чувствую себя гораздо бодрее, чем все предыдущие годы. К старику пришла вторая весна, а? Официант! Официант!
И опять торопливо подбежал официант. К моему удивлению, Карваджал заказал сигары, выбрав на подносе, принесенном девушкой, две самые дорогие. И опять эта озорная улыбка. А мне он сказал:
– Вы думаете, нам лучше сохранить эти сигары до после еды? Мне бы хотелось закурить свою прямо сейчас.
– Давайте. Кто вам мешает?
Он зажег сигары, и я присоединился к нему. Его возбуждение сбивало с толку, почти пугало. В наши предыдущие две встречи Карваджал казался выжатым, давно потерявшим силу, а сегодня его переполняла бьющая через край энергия, которую он черпал из какого-то неведомого источника. Я подозревал, что он принял какие-то странные таблетки или сделал переливание, используя бычью кровь, или подпольно трансплантировал себе органы, изъятые против воли у какой-либо молодой жертвы.
Вдруг он сказал:
– Скажите, Лью, у вас когда-нибудь были моменты второго видения?
– Думаю, что да. Но, конечно, не такие ясные, как у вас. Но я думаю, что большинство моих предчувствий основываются на отражении реальных видений – подсознательные вспышки, которые появляются и исчезают так быстро, что я не могу даже разглядеть их.
– Очень похоже.
– И сны, – сказал я. – Часто в снах ко мне приходят предупреждения и предчувствия, которые сбываются. Как будто будущее подбирается ко мне, стучит в дверь моего дремлющего сознания.
– Да, спящий мозг гораздо лучше воспринимает подобные вещи.
– Но то, что я воспринимаю в снах, приходит ко мне в символической форме, скорее как метафора, чем как кино. Например, как раз незадолго до того, как Джилмартин попался, я видел сон о том, как его расстреливали.
Как будто я получил правильную, но не буквальную информацию.
– Нет, – сказал Карваджал. – Послание пришло к вам точно и буквально.
Но ваш мозг зашифровал его, потому что вы спали и не могли должным образом использовать свои рецепторы. Только бодрствующий рациональный мозг может правильно обрабатывать такие послания. Но большинство людей во время бодрствования отвергают всяческие послания, а во время сна их мозг мистифицирует то, что принимает.
– Вы думаете, многие получают послания из будущего?
– Я думаю, все получают, – сказал Карваджал убедительно. – Будущее не является непостижимой и неосязаемой сферой, как это считается. Но только некоторые принимают его существование не как абстрактное понятие. Поэтому лишь к немногим приходят его послания.
Странная напряженность звучала в его выражениях. Он понизил голос и сказал:
– Будущее – не вербальная конструкция. Это место, где оно само существует. Сейчас, пребывая здесь, в настоящем, мы одновременно находимся в БУДУЩЕМ, в БУДУЩЕМ ПЛЮС ОДИН, в БУДУЩЕМ ПЛЮС ДВА, В БУДУЩЕМ ПЛЮС "N" – в бесконечном множестве БУДУЩИХ, во всех одновременно, до и после точки нашего нахождения на линии времени. И эти другие положения не более и не менее реальны, чем настоящие. Они просто находятся в том месте, которое не является местом нашего восприятия в данный момент.
– Но иногда наши воспоминания…
– Пересекаются, – сказал Карваджал, – переходят на другие участки линии времени. Выхватывают события, настроения или обрывки разговоров, которые не относятся к настоящему.
– Разве наши восприятия меняют свое положение, – спросил я, – или события сами ненадежно прикреплены к месту своего нахождения?
Он пожал плечами:
– А разве это имеет значение? Этого нельзя узнать.
– Вас не интересует, как это работает? Вся ваша жизнь формировалась под влиянием этого. И вы даже не…
– Я говорил вам, – сказал Карваджал, – что у меня много теорий. Так много, что фактически одна отменяет другую. Лью, Лью, неужели вы думаете, меня это не интересует?! Всю жизнь я пытался постичь свой дар, свою силу.
И я могу дать на любой ваш вопрос дюжину ответов и каждый из них будет правдоподобен. Например, теория двух временных линий, я рассказывал вам об этом?
– Нет.
– Ну, что ж…
Он спокойно достал ручку и провел на скатерти две ровные параллельные линии. Он обозначил концы одной линии X и Y, а другой – X' и V.
– Линия, проходящая от X до V – течение истории, которую мы знаем. Она начинается с создания вселенной в точке X и заканчивается термодинамическим равновесием в точке Y, правильно? А вот некоторые знаменательные даты этой прямой.
От своего края стола к моему он наметил ряд штрихов на линии.
– Это неандертальская эра. Это эра Христа. Это тысяча девятьсот тридцать девятый – начало второй мировой войны. Кстати, и время появления Мартина Карваджала. А вы когда родились? Где-то в тысяча девятьсот семидесятом году?
– Тысяча девятьсот шестьдесят шестой.
– Тысяча девятьсот шестьдесят шестой. Хорошо. Это вы, тысяча девятьсот шестьдесят шестой. А это сегодняшний год, тысяча девятьсот девяносто девятый. Положим, вы собираетесь жить до девяноста лет. Тогда год вашей смерти две тысячи пятьдесят шестой. Достаточно с линий XY. Теперь другая линия – X'Y. Это также ход истории во вселенной, тот же самый ход истории, обозначенный на другой линии. ТОЛЬКО ОНА ИДЕТ ПО-ДРУГОМУ.
– Что?
– Почему нет? Представьте, что существует много вселенных, независимых друг от друга, с собственным набором солнц и планет, на которых события развиваются по законам этой вселенной. Бесконечность вселенных, Лью. Разве есть логика в том, что время в каждой из них должно течь в одном направлении?
– Энтропия, – пробормотал я, – законы термодинамики. Ход времени.
Причина и следствие.
– Я не буду спорить ни с одной из этих идей. Насколько я знаю, все они действуют внутри замкнутой системы, – сказал Карваджал. – Но одна замкнутая система не оказывает энтропического воздействия на другую замкнутую систему, не так ли? Время может идти от А к Z в одной вселенной и от Z к А – в другой. Но только наблюдатель, находящийся вне этих миров, может знать об этом, в то время как внутри каждой вселенной ежедневный ход времени идет к следствию, а не наоборот. Вы согласны с логикой этого рассуждения?
Я на мгновение закрыл глаза:
– Хорошо. У нас есть бесконечное множество вселенных, отдаленных друг от друга, и направление течения времени в любой из них может оказаться перевернутым вверх ногами по отношению к остальным.
– В бесконечности чего-либо существуют все возможные варианты. Да?
