Однако колонна казалась вполне реальной, более того, в отличие от той, что была в ПРЕЖНЕМ мире, она была украшена бронзовыми табличками-барельефами. На одной был как раз тот самый известный из курса истории эпизод — французские солдаты палят из пушек по сфинксу. На второй изображался несомненный магический обряд: два человека — вероятно, упомянутые в надписи — подняли руки к небу, словно бы пытаясь защитить небольшую пирамиду, стоящую между ними. Кроме того, на табличке имелись какие-то символы, значения которых Ян, как ни старался, понять не мог.
— ЗдОрово, правда? — послышался за его спиной чей-то голос. Юноша испуганно обернулся.
На него смотрел парень лет двадцати, в джинсах и легкой серой куртке со спортивной сумкой через плечо.
— Ты, случайно, не из пятой группы? Там этот очкастый препод — который на собеседовании любит докапываться — валит всех только так… Мне вот повезло, к нему не попал.
— От… откуда? — спросил Ян, изумленно открыв глаза.
— Понятно, — парень вздохнул. — Значит, не из поступающих?
— Н-нет, — протянул Ян. — Я еще в школе…
— А-а, — кажется, парень утратил к нему всякий интерес. Он отошел к скамейке и, достав из сумки какую-то книгу, углубился в чтение.
— Погодите, — Ян подошел к нему. — Я хочу понять… может, вы мне подскажете… — Он слегка запнулся. — Куда я попал?
— Ну, в Санкт-Петербург, — теперь настала очередь парня удивляться. Он смотрел на Яна, будто тот вчера удрал из психушки.
— Да я понимаю. Только здесь мало людей. И в метро какие-то кошмары…
— Ты в метро спускался?.. — парень захлопнул книгу. — Ты — правда того или притворяешься, пацан? — Он сделал рукой тот самый жест, который, видимо, во всех мирах обозначает съехавшую крышу.
— Ну, да, — выдавил из себя Ян. — Сел на «Пушкинской», а потом… в общем, там хищная электричка… И вообще, это какой-то сумасшедший мир!
— Да ты сам — сумасшедший, — протянул парень. — Может, ты еще и в Неве купался?
— Ну… раньше, в прежнем мире, у Петропавловки… — Ян окончательно растерялся, он уже не знал, что и думать.
— Ну, хорош врать… — парень хотел было засмеяться, но тут же нахмурился, задумавшись о чем-то. — Слышал я что-то про такое — про людей из другого мира, — наконец, проговорил он. — Если не врешь… Я даже не знаю, куда тебя отправить. Кто изучением заведует… Ладно, часа через два сюда вся наша группа подтянется, тогда и обсудим. У нас тут праздник — по поводу сдачи экзаменов.
— Мне бы это… корма для котенка и узнать, как нормально пройти обратно до «Пушкинской». В метро больше не полезу!..
— М-да, — пробормотал парень. — Значит, слушай. Пройдешь через мост, только около сфинксов не вздумай останавливаться — вообще, пробеги набережную побыстрее. И не спускайся по ступенькам, даже если захочется. В Неве — крокодилы, сейчас их сезон, да и вообще расплодились, твари. И потом, около сфинксов, внизу, есть грифончики. Это еще хуже крокодилов. Значит, пройдешь ты через Николаевский мост, потом… Потом будет Новая Голландия, там — смотри в оба. Да, погоди, корм… — он полез в сумку, достал оттуда самый обыкновенный бутерброд с колбасой, оторвал примерно половину куска колбасы и протянул Яну, точнее, котенку, который немедленно вылез из-под свитера. — Проголодался, наверное. Зовут-то тебя как? — спросил парень, когда котенок, сидящий на руке Яна, жадно накинулся на угощение.
— Ян. Вообще-то, Иван, — проговорил юноша.
— Ты что, свое настоящее имя назвал? — удивился парень.
— Конечно, настоящее. По паспорту. — Ян слегка смутился такой реакции.
— А меня — Олег. Только это — не настоящее имя, конечно. А настоящего тебе не скажу.
— А почему?
— Нельзя. Силу можно потерять, — туманно заметил Олег. — Опять же, знающий может власть получить над обладателем имени, а зачем мне это надо? А ты разве такого не знал?
— Нет.
— Ну и ну, в детском саду этому учат, — с сомнением произнес парень. — Настоящее имя знаешь сам, знают родители, знает наставник в Универе — ну, когда туда поступаешь, разумеется. Не все преподы, а только один. Ну, и если помер, тогда, — он посмотрел на колонну, — тогда, конечно, всё можно. Вот как Прудников… Хотя и не помер он, говорят. Странная история.
— А что, у вас верят во всех этих магов-экстрасенсов?
— Термины у тебя, однако… Конечно, магия — основа наук. Я вот поступаю… — Парень гордо кивнул куда-то в ту сторону, где находился Университет. — Точнее, почти поступил. Отец меня уговаривал на румынское отделение, мол, там у него преподы знакомые, а сейчас без протекции никак, это в прежние времена кто умнее, тот и поступал. А я решил, что факультет восточной магии — намного интереснее. Япония, Китай!.. Конкурс там, правда, сумасшедший. Да и ничего, безо всякой протекции можно пройти, если умный. Я это предкам докажу! А у вас на Оборотной Стороне тоже Университет есть?
— Есть, — ответил Ян, — только там никакую магию не изучают.
— М-да, — опять протянул Олег. — Как же вы там живете?
Парень располагающе улыбнулся. То есть, это ему казалось, что улыбка располагающая. Однако Яну она таковой совершенно не показалась — во рту у Олега оказались огромные клыки, и глаза счастливого абитуриента — Ян только сейчас обратил на это внимание — слегка отливали красноватым оттенком.
Юноша, наученный горьким опытом, подхватил котенка — и рванул так, что, если бы калитка в ограждении скверика не была открыта, он наверняка сбил бы решетку.
— Ты куда?! — заорал парень. — Ты же не дослушал… Сумасшедший, — вздохнул Олег. Догонять этого юного придурка ему не хотелось — парень сел на скамейку и углубился в чтение.
А Ян, тем временем, летел по набережной, с ужасом оглядываясь назад — ему казалось, что вампир кинулся за ним.
И чей-то взгляд он действительно почувствовал. Такой взгляд, который способен сковать волю человека.
Ян осторожно повернул голову. На него — явно на него — смотрел один из каменных сфинксов, восседавших на набережной около спуска к воде. Смотрел так, что юноше захотелось немедленно перебежать пустынную дорогу и подойти поближе к древнеегипетскому чудовищу.
Ян застыл на месте, понимая, что на сей раз он влип по-крупному. Он попытался собрать в кулак силу воли, чтобы отвернуться и продолжить свой путь, но это получилось очень плохо. Через полминуты борьбы с собой ему все же пришлось вновь повернуться лицом к сфинксу и встретиться глазами с монстром.
Сфинкс смотрел на него внимательно и с некоторым презрением — как на муравья, бегущего по каким-то своим мелким делам. Муравей может быть достойным объектом изучения, но вряд ли кто-то станет ему сопереживать.
