Олег Кулагин - Звезды в кармане

Штаны и рубашки стали влажными от росы. Зато мы опять оказались вблизи корабля-цилиндра. А главное, враг понятия не имел, что теперь мы следим за каждым его шагом.

Я затаил дыхание. Из-за нашего куста открытый люк прекрасно был виден. От собственного бесстрашия перехватывало дух. И мурашки ползли по коже.

Кто-то там, внутри, опять лязгнул по металлу.

Васька прикусил губу. Он искренне переживал за сохранность звездолёта уиту. Как если, это был его собственный жигулёнок.

В отверстии замаячил силуэт. И наружу показался диковинный раструб.

Через секунду, следом возникла человекообразная физиономия. Знакомого голубоватого оттенка.

Васька приоткрыл рот.

Обросший коричневой шерстью «монстр» уселся на краю люка и опасливо огляделся по сторонам. Одет он был в ярко-зелёные шорты. В мускулистых лапах (руках?) сжимал длинную, расширяющуюся к концу штуковину.

Неужели от него мы драпали?

«Чудище» нервно шевелило пальцами на босых ступнях. Единственной, кроме лица и ладоней, части тела, не покрытой мехом. Росту в инопланетнике было от силы метр шестьдесят.

Васька беззвучно выругался.

«Монстр» нас пока не замечал.

Но оскорблённое достоинство закипало в Лубенчикове. И следуюющее словечко вырвалось у него вслух.

– ……!

«Чудище» вздрогнуло от неожиданности и едва не свалилось наружу. Перекувыркнувшись, исчезло внутри корабля.

– Вылазь, хоббит недоделанный! – заорал Лубенчиков, вставая с травы, – Поговорим как мужчина с мужчиной!

Что-то сверкнуло у нас над головами. И Васька опять упал на землю:

– Ну, гад!

Со стороны люка донёсся короткий смешок.

– Посмейся, – процедил Лубенчиков, – Увидим, кто будем смеяться последним…

Осторожно стал отползать вбок. Я последовал его примеру, выбираясь из зоны обстрела.

А лохматая физиономия вдруг опять возникла в люке. Выглянула вместе с длинной хреновиной.

Вспышка. Запах горелой травы. Совсем рядом. И ехидный голосок:

– Лежать! Руки за голову!

Произнесено – не по-русски. Но даже, если б мы не знали этого языка ленкиными стараниями, всё и так было ясно.

Васька хрипло матерился, не поднимая головы.

– Говорите громче, – предложил «хоббит»[2] и уточнил, – Я, вообще, добрый. Может я снизойду до ваших просьб…

Васька сказал громче.

– Не понимаю, – качнул головой инопланетник.

– И не поймёшь, тупоголовый! – добавил Лубенчиков уже на интерлингве, языке межпланетного и межрасового общения.[3]

Хоббит угрожающе повёл раструбом, оскалил клыки:

– В вашем положении лучше быть вежливыми!

– Это ты следи за базаром! – процедил Васька, – Мы – у себя дома, а ты – в гостях!

Инопланетник пренебрежительно хмыкнул.

Но тут вмешался я:

– Кстати, это мы вас спасли!

«Чужой» ухмыльнулся:

– Глупая и бесхитростная ложь! Придумай чего-нибудь забавнее…

– Да? А как, по твоему, ты здесь оказался? Как эта дырявая посудина смогла сюда добраться?!

Инопланетник нахмурил густые брови:

– Не оскорбляй мой прекрасный корабль. И вообще, много ты понимаешь в звездоплаваньи…

– Ты болтался посреди Тёмной Зоны! Как… как эскимо в проруби! Без двигателя и гипергенератора!

Хоббит замолчал, обдумывая. Потом рассудительно выговорил:

– Автоматика засекла планетную систему и обеспечила посадку…

Тут уж была моя очередь ухмыляться.

Минут пять он слушал наш рассказ. Начиная с того момента, когда «тарелка» уловила сигнал о помощи.

Лишь в конце не выдержал:

– Я, Бинк Таах-Шиаррс, в космосе уже десять лет и ещё не слышал такого наглого вранья!

– Сам ты… – обиделся Васька.

– Гипергенераторы не запускаются вручную!

– Просто раньше никто не догадался попробовать!

– Чепуха, – сказал Бинк. И качнул мохнатой головой.

Только в голосе уже не было прежней невозмутимости. Мы с Васькой сидели на травке и сочувственно наблюдали за гуманоидом.

– Побледнел, бедняга… – шепнул Лубенчиков, – Разволновался…

И правда, физиономия Бинка из голубоватой стала почти белой.

– Я вам не верю! – выпалил он и опять угрожающе вскинул ствол «хреновины», – Это какая-то ловушка!

– Это Земля, дубина!

– Вы… вы работаете на Соединённые Планеты?!

– Тебя что, контузило? Чегой-то ты пятнами взялся?

– Да-а? – испуганно выдавил Бинк и ощупал физиономию, – Вот гады… Систему анабиоза так и не починили…

– Халтурщики, – кивнул Васька, – У меня тоже был случай. Отдал в ремонт холодильник «Донбасс»…

– Встать! – торопливо рявкнул Бинк, – Сейчас мы вместе проверим энергоотсек! Если вы врёте!..

Мы с Лубенчиковым хмуро переглянулись.

Зачем неандертальцев пускают в космос?

Удерживая нас на прицеле, хоббит зыркнул в дыру на корпусе корабля. Моргнул. И едва не уронил своё оружие. Несколько секунд стоял в оцепенении. Потом будто забыл о нашем существовании. Опустил «хреновину» и полез внутрь отсека.

Пару минут его не было. Мы с Васькой уже начали волноваться. Подошли ближе и заглянули в дырку.

Бинк сидел на корточках. Неподвижный, как монумент, или, как существо в анабиозе. А восьмигранник висел перед ним в воздухе и медленно вращался. По граням изредка проскакивали голубоватые искры.

– Теперь поверил? – хмыкнул Лубенчиков.

И хоббит, словно пробуждаясь от сна, обернулся в нашу сторону:

– Вы не понимаете… Мой генератор – уничтожен, а этот… этот вообще не был подключен!

– Ну…бывает, – пожал плечами Васька.

– Не бывает… – качнул головой Бинк, – Так не бывает! Гипергенератор с имперского крейсера… Всей энергии на моей посудине не хватило бы!

– Серьёзно? – удивился Лубенчиков, – А зачем он тебе такой нужен?

Бинк непонимающе моргнул:

– Хотел продать…

– И что, хорошо за них платят? – заинтриговался Васька.

– Неплохо…

А меня вдруг осенило. Я понял, кто и почему сделал дырку в Бинковом корабле.

– Это ведь запрещено, да? Контрабандный товар?

Хоббит скорчил гримасу:

– Чепуха. Космос – свободный. Для всех. Просто Соединённые Планеты устанавливают свои правила. А мне на их «эмбарго» начхать!

Бинк опять повернулся к генератору. Словно вращающий восьмигранник с гипнотической силой притягивал его взгляд.

– Всё таки, это невероятно…

Лубенчиков хмыкнул.

Бинк вздохнул:

– Знаете, ребята… А ведь у вас талант! Никто другой на вашем месте…

Лубенчиков расплылся. Я скромно потупил взгляд.

Здорово, когда тебя ценят.

Лёд недоверия был сломан. Оставалось наладить плодотворный межрасовый контакт.

– Хорошие вы, парни, – подмигнул инопланетник.