Выпив вина и покурив, Вилли собрался спать. Он запер каюту на ключ, на всякий случай осмотрел все ее углы и, убедившись, что ничего подозрительного нет, лег в постель. Атомный пистолет положил под подушку. Настольную лампу решил не выключать.
Над кораблем плыла ночь. В иллюминатор гляделось темное, с редкими звездами небо. Мерный гул океана убаюкивал, и Вилли, наконец, заснул. Ему снился хороший сон. Будто он снова в своем доме, сидит рядом с Нелли и играет с Джонни. Мальчик бросает ему мяч, но Вилли никак не может его поймать. Он тянется к нему руками, и вдруг…
Вдруг что-то тяжелое упало ему на ноги и скатилось вниз. Рендол вздрогнул, проснулся и — ничего не увидел: кромешная тьма… «Кто же погасил лампу?! — обожгла тревожная мысль. — Кто? А может, что-нибудь стряслось с кораблем, повреждена электросеть?»
Вилли протянул руку к настольной лампе, нащупал кнопку включателя, нажал. По каюте разлился мягкий синий свет.
Ни души. Тихо. Неужто все это ему померещилось? Но почему в таком случае была выключена лампа? Вилли надел ночные туфли и осторожно подошел к двери. Заперта.
Снова осмотрел каюту и снова не нашел ничего подозрительного. На этот раз внимательное обследование не успокоило его. В первую же ночь такие загадочные явления. Поломаешь голову!
Рендол снова лег в постель и закрыл глаза, делая вид, что уснул. Ждал около получаса. Спокойно светила лампа. Тикали на столике часы. Приятная дрема постепенно сковала тело, незаметно подкрался сон.
Снова снилось что-то хорошее, приятное, но Вилли ничего из увиденного во сне не запомнил… Все выветрилось в тот момент, когда он вдруг ясно услышал, как щелкнул выключатель настольной лампы. Погас свет, что-то зашуршало. Вмиг он вскочил с постели и схватил атомный пистолет. Сомнений не оставалось: кто-то был в каюте, нарочно тревожил его сон. Гулко билось сердце в груди, стучало в висках…
Вилли включил настольную лампу, снова обыскал каюту, но ничего, как и прежде, не нашел. «Невидимка здесь бродит, что ли?» — подумал он, не на шутку разозлясь, и загремел во весь голос:
— Кто тут? Выходи! Показывайся!..
Но и после этого громового возгласа в каюте ничего не изменилось. В душе Вилли росла тревога.
Вновь лечь спать он не решался. Взял с этажерки томик Шекспира и читал до самого утра. Подозрительные шорохи в каюте больше не повторялись.
На рассвете, умывшись, Вилли одел новый костюм и вышел на палубу. Людей здесь было немного. У релингов, любуясь восходом солнца, стояло около десятка пассажиров. В сторонке прогуливались напомаженные старушки с миниатюрными собачками.
Утро было изумительно красиво. В чистой, будто вымытой голубизне неба — ни тучки. Свежий ветер подгонял крутые волны, намыливая их гребни.
И вот далеко-далеко, на горизонте, вспыхнул краешек солнца, вспыхнул так неожиданно, словно его выбросили волны. Над электроходом пролетел стремительный альбатрос, закугыкал весело и торжественно. Откуда-то вынырнула быстрокрылая чайка, пронеслась низко над водой и тут же исчезла, будто проглоченная океаном.
Вилли легко дышал свежим, кристально чистым воздухом и чувствовал прилив сил во всем теле. Испарялись грустные мысли, воспоминания о неспокойной ночи.
В стороне, прислонившись к осветительной мачте, стояла в каком-то раздумье девушка. Светлое, как облачко, платье облегало ее стройный стан. Губы припухлые, с вишневым оттенком. Нос прямой, щеки полные, с ласковым румянцем. На руке, покоившейся на релинге, золотился браслет. Вилли залюбовался ее фигурой. И вдруг он заметил у ее ног сиреневый носовой платочек. Один уголок его был прижат высоким лакированным каблучком. Вилли подошел к незнакомке, поднял платочек.
— Благодарю, сэр, — смутившись, сказала девушка.
Он собрался уже идти, когда снова услышал ее голос:
— Красивое утро, не правда ли, сэр?
— Да, мисс.
— О! Вы, наверно, поэт. У вас такой взгляд, такой голос… — проговорила девушка, через плечо глядя на Вилли.
— Не совсем так, мисс. — Инженер довольно грубо произнес эти слова. Хоть и нравилась ему девушка, но он помнил предупреждение товарищей: не заводить близких знакомств на электроходе, все время быть настороже.
Он закурил и пошел на корму. Из-под винтов корабля выворачивалась с угрожающим ревом морская пучина. Да, это было отличное утро…
Людей на палубе прибывало. Откуда-то послышалась музыка. Вилли невольно обернулся, посмотрел на то место, где только что стояла девушка. Ее не было. Приближался час завтрака. Вилли почувствовал голод: почти сутки во рту ничего не было.
Зайдя в ресторан, он осмотрелся: все столики были заняты. У самого иллюминатора сидела незнакомка, просматривала меню.
Решительно подошел к ее столу.
— Разрешите, мисс? — спросил он, показывая на свободное кресло.
— Пожалуйста, — ответила девушка, потупившись.
Скоро подошел официант и принял заказ.
Незнакомка молчала, сосредоточенно разглядывая рисунок на вазе, стоявшей на столе. Рендол наблюдал за нею и все пытался догадаться, куда она едет, одна ли здесь.
Строгая, с выдержкой. А может, у нее какая-нибудь неприятность? Или от роду такая — стыдливая, замкнутая?
Рендола начинало разбирать любопытство. Чем дольше он на нее глядел, тем больше убеждался, что ему не выдержать надоевшего молчания.
Сначала он кашлянул, потом улыбнулся и спросил:
— Простите, далеко ли едете, мисс?
— Далеко. В Стокгольм.
— По важным делам?
— К тете. Давно уже собиралась. А в этом году решила — поеду! Любопытно все-таки побывать в Европе, посмотреть, как там живут люди…
— Об этом можно узнать из газет, — вставил осторожно Рендол.
— Ах, не говорите, — махнула она рукой. — Я знаю нашу прессу. Она не стоит и ломаного цента. Правды искать в ней, что ветра в поле. Наша пресса хорошо делает только одно — культивирует разбой, раздувает военную истерию…
— Тише, мисс, вас могут услышать, — предупредил Рендол.
— Вы правы, — согласилась собеседница и замолчала. Потом отодвинула в сторону вазу, чтобы лучше видеть Рендола, и спросила: — А вы, сэр, видимо, турист?
— Нет, обыкновенный путешественник, и тоже — в Стокгольм.
— По делам?
— А как же! Деловые люди, — важно сказал он, — так себе не разъезжают.
— О, вы, наверно, фабрикант! — И она повела рукой с браслетом.
— Можете считать — будущий! А пока занимаюсь поставкой из Европы урановых руд для Фрэнка Уэста, — соврал инженер. — Знаете такого?
— Как не знать, — улыбнулась девушка. — Я с его дочкой в университете занималась. Мистер Уэст милый человек и весьма, гостеприимный, — закончила она.
