Со своей стороны, я предпринимал все усилия, чтобы убедить хоть кого-нибудь из своих друзей присоединиться к нам, но каждый раз убеждался в тщетности своих попыток. Тогда я был слишком поглощен самим Проектом, чтобы понять, что их гораздо больше беспокоило мое состояние, чем судьба Проекта; даже их попытки разубедить меня не открыли мне глаза. Так или иначе, вербовкой занимался Уолтер, а он не особенно посвящал нас в свои дела.
Какое-то время спустя после нашей встречи с лордом Фоксфилдом Уолтер исчез на два месяца, отправившись на поиски подходящего для осуществления Проекта места. По возвращению Уолтер был не очень разговорчив, но дал мне понять, что причины тому сугубо политические. Ничего он не говорил и о координатах найденного им места, только с удовольствием отметил, что он идеально подходит по всем параметрам. Предстояли деликатные переговоры о покупке земли, и поэтому для пользы дела не стоило посвящать в это лишних людей. Сим мне и пришлось довольствоваться.
И все же сомнений не было, что дело движется. Уолтер уже набрал себе штат помощников, которые, когда ни позвони, непрестанно были чем-то заняты, и приобрел манеры уверенного делового человека.
За девять месяцев я несколько раз встречался с лордом Фоксфилдом.
Иметь с ним дело оказалось проще, чем я предполагал, он не настаивал на непогрешимости своих предложений. Приятно было убедиться, что его представление об осуществимой и действенной модели демократического общества не противоречило моему. Вызывал он к себе в основном для уточнения отдельных положений, и разногласий почти не возникало, а если мы в чем-то и расходились, то не по существу, поэтому постепенно я уверился, что его светлость хотел скорее быть в курсе всех дел, чем по-настоящему ими руководить. Он желал еще и еще раз удостовериться, что развитие Проекта пойдет в правильном направлении. А когда мы все-таки в чем-то с ним расходились, то он заканчивал спор словами: «Ну, хорошо. Попытайтесь сделать так. Но не теряйте при этом гибкости. Гибкость необходима. Мы живем в меняющемся мире. Не желательно отягощать Проект застывшими догмами, подобными записанным в американской конституции. Требуется разработать конституцию гуманистическую, способную работать без специально издаваемых по разным поводам законов». Полный энтузиазма, я соглашался с ним: все казалось таким простым и разумным.
И в один прекрасный день он сказал мне: — Переговоры завершены. Теперь у нас есть место под солнцем. Сегодня сделка заключена.
Подняв бокалы, мы выпили за долгую и успешную жизнь нашего Проекта.
— Ну, теперь-то наконец могу я узнать, где это место? — спросил я.
— Это остров Танакуатуа, — ответил лорд Фоксфилд.
Тогда я впервые услышал это название.
— Да? — довольно невыразительно откликнулся я. — Я где это?
— К юго-востоку от Полуденных островов, — пояснил он.
Это мне почти ни о чем не говорило, я только понял, что это где-то в другом полушарии.
С того дня план обрел большую весомость. Подготовка ускорилась. Мне пришлось помогать Уолтеру, даже присутствовать на собеседованиях с некоторыми из кандидатов в поселенцы.
Не скажу, что я был в восторге от являвшихся претендентов, но я утешал себя мыслью, что они составят только первую группу. Когда все устроится и Проект станет видимой миру реальностью, желающих принять в нем участие станет не в пример больше.
Без сомнения, Уолтер, как и все мы, недооценивал трудности формирования человеческого ядра для такого предприятия. Ведь как ни крути, подходящие люди уже устроены, свободны только неудачники. Вполне понятно, что нелегко отыскать одаренного человека, который согласится оставить завоеванное им благодаря своим способностям место в обществе ради идеалистической причуды. Поэтому большинство претендентов вполне подходили под определение «неудачник», и даже слишком. Для решения пионерских задач они не подходили, да и для совместной жизни в будущей общине тоже мало годились. Уолтера не могло не угнетать такое положение, тем более, что прежде почти со всеми претендентами беседовал сам, но теперь, слишком погруженный в иные вопросы, Уолтер особенно не задумывался над прискорбным положением с вербовкой. Он задумал набрать пятьдесят человек, но был готов довольствоваться и сорока пятью.
Тем временем, после окончательной покупки Танакуатуа, лорд Фоксфилд открыто объявил о своей поддержке Проекта.
В какой-то мере признание покровительства было вынужденным — с целью возбудить общественное мнение.
У парламентской оппозиции есть один избитый прием, который, тем не менее, она неустанно применяет. Выбирается верный повод для общественного негодования, и делу придается нужный оппозиционной партии уклон. Во время относительного затишья кто-нибудь привлекает к избранной теме внимание крупной газеты. Если материал представляется небезинтересным, а с другой, более броский, его не перебивает, редакция принимает его в качестве очередной сенсации и с шумом выпускает на свои страницы. Тогда оппозиционная партия дает санкции одному из своих депутатов внести парламентский вопрос и привести газетные публикации в качестве свидетельства обеспокоенности избирателей последним правительственным предприятием. Таким образом газета доказывает свою верность сторожевой собаки общественных интересов; партия, предпринявшая свой традиционный ход, — поддерживает репутацию активного защитника этих интересов, и, если все сложится так, как задумано, правительство очередной раз окажется посрамленным.
В случае с покупкой Танакуатуа, избранном для маневра оппозицией, имелась одна зацепка. Подходящим поводом взбаламутить общественное мнение послужил лозунг: «Тайная продажа британской территории частным лицам», а газету «Дейли тайдингз» долго упрашивать не пришлось. Редактор уже обдумывал, в какой форме лучше подать материал, когда ему стало известно, что, во-первых, Тирри, купивший Танакуатуа, действовал от лица Фоксфилда, во-вторых, между лордом Ф. и владельцем «Тандингз», сэром Н., были давние дружеские отношения, и, в-третьих, что сам сэр Н. в прошлом при сходных обстоятельствах приобрел остров в Карибском море. И по вполне понятным причинам интерес «Тайдингз» к вопросу Танакуатуа угас. Более того, до сведения остальных издателей было доведено, что сэр Н. будет рассматривать любую вариацию на эту тему как враждебную акцию по отношению к нему лично.
Поэтому оппозиция занялась более свежими поводами для скандалов, и переход Танакуатуа в руки новых владельцев остался почти незамеченным.
Однако заинтересованность лорда Фоксфилда в этом деле открылась, и он публично признал, что стоял у истоков всего предприятия.
