— Поломка, приятель? Может, я могу помочь?
— Благодарю, — улыбнулся Коскинен, — но компания запрещает пользоваться услугами чужих механиков. Необходимо анализировать каждый случай поломок. Где здесь ближайшее метро? Мне нужно отправить даму.
Механик подозрительно взглянул на него:
— Здесь нет поблизости метро.
— О, — рассмеялся Коскинен. — Я недавно из Лос-Анжелеса. Никак не привыкну. А станция монорельсовой дороги?
— Я сам туда иду.
Коскинен по пути подробно отвечал на вопросы о жизни на западном побережье, хотя никогда сам там не был. Во всяком случае, это отвлекало внимание механика от генератора, который, как он мог предположить, принадлежал леди. Сам механик сообщил, что зарабатывает мало и не имеет возможности путешествовать. Благодарение богу, что есть хоть такая работа…
Он еще долго распространялся о том, как трудно жить.
Плохо, подумал Коскинен, а ведь американцы были когда-то свободными людьми.
К счастью, возле станции не было такси. Если, конечно, это нищее предместье обслуживается ими. Коскинен зашел в телефонную будку и сделал вид, будто звонит по поводу Вивьен. Механик вошел в вагон подошедшего поезда, Вивьен схватила Коскинена за руку и бегом потащила в другой вагон, подальше.
— Не нужно, чтобы наш друг долго видел нас, — сказала она. — Прямо чудо, что он не узнал нас по объявлению. Но когда он в следующий раз увидит объявление, то обязательно вспомнит нас.
Коскинен кивнул. Они сели. В вагоне было всего несколько сонных, плохо одетых пассажиров. Вряд ли когда-нибудь этот вагон набивается полностью. Людям, не имеющим работы, ездить некуда.
Да, подумал он, этим людям остаются только три пути: преступность, самоубийство или нудная бессмысленная работа. А что будет когда всю индустрию полностью автоматизируют, а производство пищевых продуктов вынесут на внеземные базы? Совершенно ясно, что в существующих условиях нация свободных независимых людей потребует коренной перестройки общества, и для того чтобы противостоять этому, любое правительство будет вынуждено закабалять людей налогами, делать их зависимыми от себя. Да, я отчетливо вижу, что общество, в том виде как оно есть, в корне несправедливо…
И тут он вспомнил свои проблемы:
— Как же мы доберемся до цели? Служба Контроля остановит любой кар, который мы найдем или украдем.
— Да. За исключением… — Вивьен посмотрела в окно. Предместье уступило место открытому полю, освещенному первыми лучами солнца. — У меня идея. Комиссия по Мировой Войне построила много копий машин, действующих в той войне. И в определенные даты люди разыгрывают битвы, сражения. Этот спектакль передается по ТА. А кроме того, скучающие люди получают возможность поиграть с самолетами, пушками, танками — точными копиями тех, что участвовали в войне. Здесь есть аэродром с самолетами.
— Ну и что?
— Они без автопилота, так что могут летать свободно. И никаких помех движению, так как они летают медленно и радары Службы Контроля легко регулируют все перемещения. Самое главное для нас, что полиция не может посадить нас, так как у нас нет автопилота. И вообще, на такой самолет никто не обратит внимания. Он может лететь куда угодно, ведь для него нет определенных маршрутов, полетных ограничений.
— О Боже, — Коскинен с трудом закрыл рот.
— Мы с Зиггером были здесь в прошлом году, так что я знакома с порядками. Если украсть самолет отсюда, то его не хватятся долгое время. Конечно, это некрасиво. Что ты скажешь?
Поняв, что Вивьен окончательно передала ему роль главного в их тандеме, и сознавая тяжесть этой ноши, он проглотил комок в горле и решился:
— О’кей. Мы попытаемся.
Самолеты находились в трех милях от станции. Купив в супермаркете кое-что для завтрака, моток веревки и таблетки против сна, они отправились туда. Большую часть пути им пришлось идти по деревенской улице, застроенной грязными бедными домиками. Мимо то и дело проезжали трактора, грузовые машины, но пешеходов было мало, в основном женщины, и на двух чужаков никто не обращал внимания. Кто-то показал дорогу к ангару, даже не спросив зачем. Видимо, эти люди жили такой тусклой, безразличной жизнью, что вовсе не читали бюллетеней Маркуса, и это было на руку беглецам. Никто не смотрел на них, никто не старался запомнить их внешность. Улица неожиданно закончилась лугом, на котором было на удивление пусто. Серебрилась трава, где-то пели птицы, пахло сырой землей.
— Здесь хорошо, — вздохнул Коскинен.
Вивьен посмотрела на него:
— А я чисто городской житель. Мне не кажется, что здесь красиво.
Посреди поля находилось пространство, огороженное электрифицированным забором; за ним, в глубине, виднелись ангары и взлетная полоса. Радарные установки аэродрома предупредят деревенскую полицию, если сюда сядет чужой самолет, так что часовой здесь ни к чему.
За забором было тихо, никаких признаков жизни не ощущалось. Коскинен осмотрелся. Вокруг никаких признаков жилья, так что его вряд ли кто-нибудь видит, а потому он смело извлек веревку и, сложив петлю, после нескольких попыток забросил ее на столб.
— О’кей, Ви, — сказал Коскинен, помогая ей включить генератор, затем пропустил вторую веревку сквозь петлю и жестом показал Вивьен, чтобы она прижалась к металлической решетке, к которой было подключено напряжение, а сам, используя экран как изоляцию между собой и забором, начал подтягивать их обоих. Ему стало не по себе при мысли о том, что произойдет, если прикоснуться к сетке. Может он и не умрет от удара электрическим током, но наверняка поднимется тревога и их схватят.
Еще немного — и они благополучно оказались по ту сторону забора. У Коскинена на мгновение замерло сердце, но вокруг ничто не шелохнулось.
Вскоре они уже шли к ангарам. Вивьен могла сбить замок выстрелом из пистолета, но этого не требовалось. Двери открылись сами, когда они подошли. Внутри было полутемно. Увидев самолеты, Коскинен открыл рот. Ему показалось, что он попал в далекое прошлое, еще более древнее, чем башни Марса.
«Видишь, — сказал он себе, — вот твое прошлое. Твой прадед мог летать на таком чудище. И это моя планета, — гнев снова вернулся к нему, — во что они превратили ее!»
Но он подавил эмоции, взял кое-какие инструменты из ящика и пошел к самолетам. Через час он выбрал самолет. Это был самолет-бомбардировщик Хэвиленд: огромная машина с двумя крыльями, менее элегантная, чем Фокерм и Опады, но в ней чувствовалась какая-то мужественная красота. Это и пленило Пита. Пользуясь приобретенными на Марсе навыками, он легко разобрался в устройстве и понял, как управлять самолетом. Они вдвоем выкатили его на взлетную дорожку, заправили топливом из находившегося рядом резервуара и отвернули в сторону от радаров.
