Александр Тюрин - Псы-витязи

Бабенка действительно выглядела аппетитной. Буфера выпирали вперед как пропеллеры, причем без всякого силикона, треники обтягивали сочные лядви. А вот уже ее крепкая ладонь прогулялась по его штанам, вызывая ответное напряжение членов и торопя события. Кстати, последние пять лет ни одна зарубежная женщина не делала так, не получив вначале оговоренной суммы денег.

– Хочешь, фокус покажу? – Митя подставил под свою ладонь огонек зажигалки, отчего любой другой человек незамедлительно бы взвыл. Но его кожу защищал слой специализированных клеток, напоминающий хитиновые покровы насекомых, так что он бы выдержал и средневековую пытку огнем.

– Ух, ты! – искренне отозвалась бабенка, но и не забыла подначить. – Ну-ка, покажи еще что-нибудь, кудесник.

Митя готов был кудесить дальше, однако на другой стороне пруда, в камышовых зарослях, он увидел белого журавля что ли… Черт, неужели чудиться стало, болезнь Альцгеймера, шизофрения, коровье бешенство? Да нет же, там в белом как саван платье, впрочем весьма коротком и обтягивающем, если точнее в медсестринском халате, идет Светлана.

– Ты, вот что, дуй на автобусную остановку вон по той тропе, – сказал заплутавший путник бабенке и, услышав напоследок «козел», заторопился к своему «журавлю»…

Она шла к нему, слегка прикрыв глаза, давая возможность солнцу и ветру играть цветами своих волос, мягко натягивая ткань сосками своих грудей и разрезая покорную водную гладь хрупкостью коленок. Такая фальшивая и такая настоящая. Старуха-молодуха. Она выглядела намного моложе, чем пять лет назад. Она сделала себя такой, какой хотела быть – упругой, округлой, подтянутой.

– Я подумала, что зачем мне ждать девяносто девять лет, когда можно заняться этим уже сегодня.

Ее тело уже втягивало его.

– Этим? Здесь прямо в лесу?

– Нет, этим нельзя заниматься в лесу. Я вспомнила, что в фирме «Додсон-Додсон» мне крупно задолжали. Когда-то я протолкнула закупку их энзимных препаратов кирпичевским институтом. Теперь заставлю их отдать должок, куплю оборудование… Ох, как я скучаю по крутейшему комбайну марки «Омига», там ведь и секвенаторы, и детекторы, и голографические сканеры… Я создам перфекцин. Я покончу с краткостью жизни – с этим источником зависти, ревности и прочих гнусных свойств. Мы все получим бессмертие без спячки, бессмертие не только тела, но и души, мы будем не живыми мумиями, а приятно и долгоживущими людьми. Мы…

Она еще что-то выкрикивала о синтетических ретровирусах, способных спасти клетку от всех смертей, а он уже утонул в ней, как во влажном теплом и сладком тумане, почти как муха в киселе. Смерть и бессмертие, эти два лица времени смотрели на него, но казались почти неразличимыми, потому что было на свете, а если точнее, в Свете, что-то куда более важное.

1999 г.