— Первое убийство я совершил в тринадцатилетнем возрасте, — Аллигатор аж всхлипнул. — Я убил соседскую кошку. Содрал с нее шкуру, а тушку прицепил к дверной ручке хозяйки. Старушку хватил удар, и вскоре она умерла. В двадцать лет я убил бомжа. Я выпустил ему кишки охотничьим ножом и сбросил в канализационный люк. Насколько понимаю, тогда даже расследования не проводилось. Потом было еще пять или шесть жмуриков, не помню точно. Они приходят ко мне, господин капитан. Вот и сейчас за вашей спиной стоит задушенная мной красотка. Привет, Эльза!
Капитан с сомнением посмотрел на Бронсона. «Рехнулся, что ли, от угрызений совести? — Харрингтон перевидал на своем веку всякое. — Мельчает нынче преступник!»
— Ну, а из свежачка можешь что-нибудь предложить? — усмехнулся начальник депорта. — Помимо убитого тобой патрульного, разумеется!
Аллигатор только этого и ждал:
— Конечно, господин капитан, конечно! Заброшенный склад на Второй авеню. Там вы ее найдете!
— Кого?!
— Девушку, вернее, то, что от нее осталось, — облизнулся Аллигатор, а это не много, очень не много, капитан. Славная мордашка, ножки в шелковых чулочках, пухленькая — цыпленочек, да и только.
Капитан постепенно начинал верить в то, что имеет дело с маньяком:
— И вы беретесь показать все на месте?
— Да, капитан, да, только следует поторопиться, потому что я запихнул ее в бочку с серной кислотой. Еще час-другой — и доказательства растворятся.
Выходя из депорта, Аллигатор вовсю изображал психопата. Он залихватски крутил головой, плевался и показывал окружающим язык, всем своим видом говоря об остром приступе идиотизма. Сдерживая распирающий нутро смех, Бронсон выкрикивал матерные разносолы. Конвоиры из последних сил старались сохранять спокойствие.
— Я купила колбасу
И в карман положила,
А она, такая стерва,
Меня растревожила, — орал Бронсон на весь Манхеттен. — Кушай, лопай, ровняй рожу с жопой!
— Да заткнись ты, гаденыш, — не выдержал один из конвойных и врезал дубинкой Аллигатору по затылку.
Бронсон приумолк, но в полицейской машине принялся за свое:
— Говно, соломка и моча — вот пища первая врача!
Водитель со всего маху дал по тормозам:
— Уломайте его, не то я…
Ударом в солнечное сплетение Аллигатор был приведен к социоприемлемому виду.
— Нас бьют, а мы крепчаем, — выдохнул он и замолк, к великой радости полицейских.
Харрингтон, сидевший на переднем сиденье, делал вид, что ничего не слышит. Он действительно пребывал в некоторой прострации, и внешние раздражители доходили до него со значительным опозданием.
— Вы там полегче, — сказал он, когда инцидент был уже исчерпан, подследственного не прибейте!
Путь до «места преступления» оказался недолог. Вдохнув свежего воздуха, Бронсон успокоился. Движения приняли приятную плавность, резкие выкрики прекратились.
— Простите, капитан, нервы сдали.
Харрингтон понимающе мотнул головой:
— Ну, пошли.
Войдя в здание, Бронсон повел полицейских к лестнице, ведущей на второй этаж.
— Она там. — Бронсон показал пальцем наверх. — Вон она стоит…
— Прикусите язык, мистер Бронсон, — озлобился Харрингтон, — не то я сам найду средство вас утихомирить.
Аллигатор покорно замолчал.
— Томпсон и Гринсон, прочесать второй этаж, — приказал капитан.
Полицейские мигом вскарабкались по обветшалой лестнице.
— Там ничего нет, голые стены, капитан, — донеслось сверху.
Харрингтон с неприязнью посмотрел на Аллигатора и потребовал объяснений:
— Что это значит, господин Бронсон? Вы решили поиграть с нами?
Гарри не нашел ничего лучшего, кроме как вновь впасть в буйство:
— На чужие кучи глаз не пучи! — возмущенно заявил он. — Сволочь пучеглазая.
Подавив гнев, Харрингтон припомнил лекцию по психологии. Кажется, существует психическое заболевание «копролалия», при котором человек не может контролировать агрессивные импульсы. Подобные типы отличаются повышенной возбудимостью и орут бог весть что.
Вторя мыслям начальника депорта, Гарри расстарался:
— Дерьмо! — рявкнул он на весь склад. — Собачье дерьмо.
Капитан с грустью подумал о том, что поездка оказалась совершенно бесполезной.
— Боюсь, нам здесь нечего делать, господа, — сказал он, возвращаемся.
Эскорт уже следовал к выходу, когда раздался оглушительный взрыв. Здание медленно начало оседать, и полицейские стремглав бросились наружу. Их спасло только то, что подрывники, очевидно, использовали технику «направленного взрыва» и строение свернулось, словно улитка.
— Все целы? — Начальник депорта вылез из-под обломков.
— Кажется…
— Бронсона нет, — раздался вопль одного из конвойных.
— Вызови спасателей, — устало произнес капитан и, прихрамывая, направился к полицейской машине.
Реальность полностью оправдала ожидания Аллигатора. Склад оказался именно таким, каким он себе его и представлял. Расчет Бронсона был безупречным. Здание обрушилось с такой ювелирной точностью, что никто не пострадал. Именно на это он и надеялся, отправляясь к месту мнимого преступления.
Еще в камере Аллигатор в точности уяснил для себя план склада. Он отчетливо видел захламленные помещения и полуразрушенную лестницу, пронизывающую четыре этажа. Из покалеченных временем окон лился тусклый, словно съеденный пылью свет. Гарри видел, как ветер, словно осеннюю листву, гоняет газеты по бетонному полу.
Под лестницей располагалась железная дверь, ведущая в подвальное помещение. Дверь едва держалась на петлях, и Гарри понял, что пройти в тусклый коридор не составит никакого труда.
Именно так Бронсон и поступил, когда прогремел взрыв. Во всеобщей суете он бросился к двери и проник в подвал. Выждав около часа, Аллигатор поднялся наверх и попытался выбраться наружу.
— Черт побери! — выругался он. — Этого и следовало ожидать!
Выход был завален обломками железобетона. Бронсон уныло спустился обратно.
— Ведь ни одна собака не хватится! — Аллигатор со всей силы саданул кулаком о стену. — Так и сдохну здесь.
Бронсон чувствовал себя как мышь, угодившая в мышеловку. Склад находился на отшибе, и даже если бы Аллигатор принялся кричать во все горло, результат наверняка был бы нулевым. Место заключения выглядело удручающе — в результате взрыва штукатурка облупилась, синтетическая плитка, которой были облицованы стены, валялась на полу. Дополнял картину апокалипсиса вдребезги разбитый галогеновый светильник.
