— А почему другие поверили?
— Ходят слухи, что он сошел с ума. До тебя ведь эти слухи тоже наверняка дошли. А что, если он вернулся к своему прошлому образу мышления, когда его отношения с Каином и Блейзом были совсем не сердечными — как, впрочем, и с любым из нас? Так наши родственники объясняют свои подозрения.
— Это невозможно.
— Я только хотел, чтобы ты был в курсе, какие ходят разговоры.
— Не советую никому посвящать меня в эти сплетни.
Рэндом вздохнул:
— Ну, хоть ты-то не начинай. Пожалуйста. Все страшно расстроены. Зачем напрашиваться на неприятности?
Я сделал глоток вина.
— Да, ты прав.
— А теперь придется выслушать твою историю. Давай выкладывай, усложняй мою жизнь еще больше.
— Ну хорошо. По крайней мере новости у меня самые свеженькие.
Я доложил ему все в подробностях; к тому моменту, когда я закончил, уже начало темнеть. Рэндом перебивал меня лишь затем, чтобы что-нибудь уточнить, и не стал пускаться в изучение случайных совпадений, как это делал Билл.
Когда я замолчал, дядюшка поднялся и зажег несколько масляных ламп. Мне казалось, я слышу, как ворочаются мозги у него в голове. Наконец он сказал:
— Нет, не знаю, какое отношение ко всему этому имеет Люк. Когда я о нем думаю, у меня не возникает никаких ассоциаций. А вот ядовитая дамочка немного беспокоит. Такое ощущение, что я когда-то слышал о похожих на нее существах, только не помню, при каких обстоятельствах. Ничего, потом всплывет. А что такое «Колесо-Призрак»? Объясни-ка поподробнее.
— Конечно. Только я упустил одну деталь.
— Да?
— Я изложил тебе все точно так же, как когда разговаривал с Биллом. По правде говоря, то, что я совсем недавно рассказывал свою историю, послужило чем-то вроде репетиции. Но я не сообщил Биллу одну вещь, которую посчитал тогда несущественной. Я бы вообще о ней забыл в свете последних событий, если бы мы не заговорили о снайпере — ты сказал, что Корвин изобрел заменитель пороха, который действует здесь.
— Можешь мне поверить, об этом вспомнили все.
— У меня в кармане лежат два патрона, которые я подобрал на развалинах склада, где у Мелмана была студия.
— И что?
— В них нет пороха. Какое-то розовое вещество — которое даже гореть не хочет. По крайней мере в той Тени, которая называется Землей...
Я вытащил один патрон.
— Похоже, 30–30, — заявил Рэндом.
— Похоже.
Дядюшка встал и потянул за плетеный шнур, висевший рядом с одной из книжных полок. В тот момент, когда он вернулся на свое место, в дверь постучали.
— Войдите! — крикнул он.
Вошел слуга в ливрее, молодой светловолосый парень.
— Быстро ты, — прокомментировал его появление Рэндом.
У слуги сделался озадаченный вид.
— Я не понимаю, ваше величество...
— А чего тут понимать? Я позвонил. Ты появился.
— Сир, я не дежурю в апартаментах. Меня послали сказать вам, что обед готов, его подадут, как только вы прикажете.
— Передай, что скоро приду. Как только переговорю с человеком, за которым посылал.
— Хорошо, сир.
Слуга быстро поклонился и, не поворачиваясь к Рэндому спиной, вышел.
— Я и подумал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — проворчал Рэндом.
Некоторое время спустя появился другой слуга, старше и не так элегантно одетый, как первый.
— Рольф, сбегай в оружейную, — приказал Рэндом. — Попроси того, кто там сегодня дежурит, просмотреть коллекцию винтовок, которые Корвин привез в Колвир в тот день, когда умер Эрик. Пусть попытается разыскать для меня калибр 30–30, желательно в хорошем состоянии. Оружие необходимо почистить, а потом принесешь сюда и поставишь в уголке. Мы сейчас идем обедать.
— Калибр 30–30, сир?
— Точно.
Рольф ушел, а Рэндом встал на ноги и потянулся. Затем положил в карман мой патрон и махнул рукой в сторону двери:
— Пошли поедим чего-нибудь.
— Отличная мысль.
За обеденным столом нас сидело восемь: Рэндом, Джерард, Флора, Билл, Мартин, которого вызвали в начале дня, Джулиан, недавно прибывший из Ардена, Фиона — она тоже только что вернулась откуда-то издалека — и я. Бенедикта ждали утром, а Ллевеллу немного позже, сегодня вечером.
Я сидел по левую руку от Рэндома, Мартин — по правую. Мы с Мартином давно не виделись, и мне было страшно интересно, что он все это время делал. Однако атмосфера обеда не способствовала легкой беседе, она вообще не способствовала никакой беседе. Как только кто-то открывал рот, все остальные мгновенно изображали интерес, гораздо более живой, чем диктовали правила приличия. Меня это нервировало, и, думаю, Рэндома тоже, потому что он приказал позвать Дроппу МаПанца, придворного шута, надеясь, что тот сможет заполнить напряженные паузы.
Сначала Дроппе пришлось туговато. Он начал жонглировать едой, проглатывая все, что оказывалось в опасной близости от его рта, затем вытергубы позаимствованной у кого-то салфеткой и принялся потешаться над всеми нами по очереди. После этого он исполнил номер, который показался мне невероятно забавным.
Билл, сидевший слева от меня, тихонько прокомментировал его выступление:
— Моих знаний тари вполне хватает, чтобы понять почти все, что он говорит. Это же schticknote 33 Джорджа Карлина! Каким...
— Ах, это! Как только шутки Дроппы устаревают и перестают быть смешными, Рэндом посылает его в самые разные клубы Теней, — пояснил я, — для сбора нового материала. Насколько я понял, он частенько бывает в Вегасе. Рэндом иногда наведывается туда вместе с ним, чтобы поиграть в карты.
Через некоторое время за столом зазвучал смех, и обстановка несколько разрядилась. Когда Дроппа сделал перерыв, чтобы промочить горло, тут и там возникли отдельные разговоры, не привлекающие всеобщего внимания.
Чья-то сильная ручища опустилась мне на плечо из-за спины Билла.
— Мерлин, — сказал Джерард, — я рад тебя видеть! Послушай, как только у тебя появится возможность, я хотел бы побеседовать с тобой наедине.
— Конечно, — ответил я, — только нам с Рэндомом нужно кое-что проверить после обеда.
— Как только у тебя появится возможность, — повторил он.
Я кивнул.
Через несколько мгновений я почувствовал, что кто-то пытается войти со мной в контакт по Козырю.
— Мерлин!
Фиона. Но ведь она сидит на другом конце стола...
Ее образ стал четким, и я ответил:
— Да?
А потом посмотрел в ее сторону и увидел, что она внимательно разглядывает свой платок. Она подняла голову, улыбнулась мне и кивнула.
Я продолжал удерживать ее образ и услышал, как она сказала:
