Ознакомительная версия.
— Ему же тут не место.
— Нам тоже.
— Оно страдало. Ты сама сказала.
— Я сказала, что нервы работают слишком быстро, Актон. А они передают не только боль, но и удовольствие. Откуда ты знаешь? Может, оно танцевало от того, что ему было охренительно хорошо?
Она отталкивается от дна и с яростью исчезает в бездне. Ей так хочется залезть в тело Актона и вырвать оттуда все, принести в жертву этот кровавый клубок потрохов и механизмов монстрам рифта. Она даже не может вспомнить, чтобы когда-нибудь настолько злилась, и признается себе, что совершенно не знает, почему.
Бульканье и лязг снизу. Кларк смотрит сквозь люк кают-компании как раз вовремя, чтобы увидеть распахивающийся воздушный шлюз. Оттуда выходит спиной вперед Брандер, поддерживая Актона.
У того разодран костюм на бедре.
Он нагибается, снимает ласты. Брандер уже разделся и поворачивается на звук: Кларк спускается по лестнице.
— Он встретился со своим первым монстром. С мешкоротом.
— Это да, я, сука, встретил своего первого монстра, — низким голосом произносит Актон. И Кларк видит, что сейчас будет, за секунду до того, как…
…Актон бросается на Брандера левый кулак как таран наносит один второй третий удар и его противник на земле окровавленный Актон уже заносит ногу для удара когда перед ним становится Кларк поднимает руки для защиты кричит — Стой остановись это не его вина — и каким-то образом она не Актона умоляет а что-то внутри него выходящее наружу и сделает все что только может только Господи пожалуйста вернись откуда пришло…
Оно смотрит сквозь молочные глаза Актона и рычит:
— Эта сука видела, как тварь плыла на меня! Он позволил ей порвать мне ногу!
Кларк качает головой.
— Может, и нет. Ты знаешь, как там темно. Я тут уже дольше всех остальных, и они постоянно подкрадываются ко мне, Актон. Зачем Брандеру причинять тебе вред?
Она слышит, как тот встает на ноги позади нее, и его голос доносится через плечо:
— А вот теперь Брандер очень хочет причинить ему вред…
Лени обрывает его.
— Послушай, я могу все уладить. — Ее слова предназначены Брандеру, глаза не отрываются от Актона. — Может, тебе стоит пойти в медотсек и проверить, все ли в порядке?
Новичок наклоняется вперед, натянутый, как струна. Тварь внутри ждет и наблюдает.
— Этот говнюк… — начинает Брандер.
— Пожалуйста, Майк, — она в первый раз называет его по имени.
Наступает тишина.
— Это с каких пор ты суешься в чужие дела? — спрашивает он из-за спины.
Хороший вопрос. Но шарканье Брандера удаляется прочь, прежде чем она успевает подумать об ответе.
Что-то в Актоне засыпает.
— Тебе тоже надо провериться, — говорит ему Кларк. — Позже.
— Не. Это было не настолько уж плохо. Меня удивило, насколько эта тварь оказалась хилой, после того как я оценил нехеровые размеры этой штуки.
— Она тебе костюм порвала. Если смогла это сделать, то была не настолько слабой, как ты считаешь. По крайней мере, проверься, у тебя может быть рана на ноге.
— Как скажешь. Хотя могу поспорить, Брандеру медик нужен больше, чем мне. — Он сверкает хищной улыбкой и проходит мимо Лени.
— Тебе также неплохо бы поразмыслить о том, как держать свой гнев в узде, — замечает она.
Актон останавливается.
— Ага. Я вроде как немного с ним погорячился.
— В следующий раз, когда ты попадешь в гейзер, он не будет с таким энтузиазмом помогать тебе.
— Ага, — повторяет он. — Я не знаю. Я всегда был слегка… ну ты понимаешь…
Она вспоминает слово, которое кто-то использовал уже после того, как все произошло:
— Импульсивным?
— Точно. На самом деле я не такой плохой. Ко мне просто надо привыкнуть.
Кларк ничего не отвечает.
— В любом случае, я думаю, что должен извиниться перед твоим другом.
«Моим другом».
Она снова остается в одиночестве, пока пытается справиться с этой раздражающей мыслью.
Пять часов спустя Актон все еще в медотсеке. Кларк, проходя мимо открытого люка, заглядывает внутрь: новичок сидит на диагностическом столе, костюм стянут до пояса. Что-то в этой картине неправильно. Она останавливается и заходит.
Актон вскрыл себя. Лени видит, как плоть отслаивается около водозаборника, там, где мясо превращается в пластик, около трубок, которые переносят кровь, и тех, где течет антифриз. В одной руке он держит инструмент, исчезающий в полости, вращающийся наконечник тихо жужжит.
Актон задевает нерв где-то внутри и подскакивает, будто его дернуло током.
— Ты ранен? — спрашивает Кларк.
Он отрывается от процесса и смотрит на нее.
— А, привет.
Она указывает на рассеченную грудную клетку:
— Это мешкорот?..
Актон качает головой:
— Нет. Нет, он только поставил мне синяк на ноге. Я тут небольшой подгонкой занимаюсь.
— Подгонкой?
— Тонкой настройкой. — Он усмехается. — Обживаю оборудование.
Не срабатывает. Улыбка почему-то кажется пустой. Мускулы совершенно привычно растягивают губы, но вся мимика сосредоточена в нижней части лица. Одетые в линзы глаза холодом напоминают свежевыпавший снег, незапятнанный топографией следов. Кларк не понимает, почему они не беспокоили ее никогда раньше, и только тут до нее доходит, что она впервые видит улыбку бодрствующего рифтера.
— Это явно необязательная процедура, — замечает Кларк.
— Почему нет? — Улыбка Актона постепенно иссякает.
— Тонкая настройка. Мы, по замыслу, должны самонастраиваться.
— Точно. Вот я себя и настраиваю.
— В смысле…
— Я знаю, что ты имеешь в виду. Я… подстраиваю работу под себя. — Его рука двигается внутри грудной клетки, словно сама по себе, что-то подправляя. — Я считаю, что могу добиться лучших показателей, если выведу настройки чуть-чуть за пределы спецификаций, одобренных начальством.
Кларк слышит краткий, жалкий скрежет металла о металл.
— И как же?
Актон вынимает руку, закрывает дыру плотью.
— Пока я еще точно не уверен.
Берет второй инструмент, запаивает шов на груди, потом, поводя плечами, залезает в костюм и запечатывает его. Теперь он снова целый, как и любой рифтер.
— Дам тебе знать, когда в следующий раз отправлюсь наружу, — говорит он, протискиваясь мимо и небрежно кладя руку ей на плечо.
Она почти не вздрагивает.
Актон останавливается. Он, кажется, смотрит прямо сквозь нее и медленно произносит:
— Ты нервничаешь.
— Да.
— Тебе не нравится, когда тебя касаются.
Ознакомительная версия.
