Так выделятся во Вселенной две шкалы времени: время "неподвижного" космоса и собственное время Разума, перемещающегося на странствующих звездах. Я вижу целую систему странствующих звезд со всей вселенной. Они периодически то движутся, то останавливаются для встречи с другими странствующими звездами, несущими иные, неведомые цивилизации. В этом вселенском клубе цивилизаций (можете рассматривать это как альтернативу, либо как дополнение чересчур централистской идеи о "столице под одной звездой") должны быть установлены понятные всем обозначения мест для встреч цивилизаций, а также единая продолжительность цикла "полет – остановка – полет" (остановки обязательны – парадокс близнецов неприменим к равномерно движущимся объектам). Все циклы должны быть синхронизированы – чтобы цивилизации могли встретиться, они должны останавливаться одновременно. Кто знает, не являются ли некоторые загадочные космические явления, ставящие в тупик наших ученых "дорожными знаками" и "часами" вселенского клуба цивилизаций?
Во время каждой остановки цивилизации будут обнаруживать, что "неподвижный" космос постарел в сотни тысяч раз больше чем они сами: появились новые звезды, старые звезды погибли, а на той планете, на которой во время прошлой остановки еще не было разумной жизни, теперь появилась цивилизация, уже посылающая радиосигналы. Ну что ж, поскольку в "неподвижном" космосе время идет в сотни тысяч раз быстрее, через один цикл эта цивилизация тоже уже изобретет странствующую звезду и сможет вступить в клуб. Возможно, что клуб этот давно уже существует, но нас не берут в него, оставляют нас в б ы с т р о т е к у щ е м времени "неподвижного" космоса, чтобы мы смогли быстро дорасти до изобретения странствующей звезды (быстро по их шкале времени, не по нашей). Ведь вступление в клуб означает не только то, что цивилизация будет стариться в сотни тысяч раз медленнее – во столько же раз медленнее она будет и развиваться. Разумеется, она будет развиваться медленно лишь по часам "неподвижного" космоса. По собственным же часам цивилизации их развитие необычайно ускорится – ведь им придется взаимодействовать с космосом, который живет, растет, стареет и обновляется у них на глазах, потому что когда на странствующей звезде проходит год, космос проживает сотни тысяч лет. Такой космос, живущий в одном масштабе времени с разумной жизнью является ее достойным противником, способствующим ее развитию.
Такое "сжигание" времени неподвижного космоса будет означать более быстрое приближение его конца, но у нас к тому времени уже будут знания и возможности этот конец предотвратить, изменить ход эволюции Вселенной. Впрочем, скорее всего эти знания подскажут нам воздержаться от превращения Вселенной э послушный нашей воле механизм, от навязывания материи наших представлений о том, какой она должна быть. Такой путь привел бы нас снова к угрозе информационного равновесия с природой, на этот раз на вселенском уровне, ведь Вселенная, полностью покорившаяся человеку, уже не сможет быть его достойным противником. Не лучше ли дать Вселенной возможность проявить все заложенные в ней свойства и развиться до самого конца?
Конец Вселенной в нашем сегодняшнем понимании может вовсе не быть концом Всего. Пусть даже на обломках нашей Вселенной возникнет совершенно новый мир с принципиально иными физическими законами – лишь бы в этом новом мире могла храниться и перерабатываться информация. Тогда из элементов этого мира мы создали бы компьютер, в котором в виде псевдомира хранилась бы наша старая, погибшая вселенная и мы продолжали бы жить в ней. Но только, в отличие от псевдомиров, описанных в предыдущей главе, этот псевдомир должен быть незамкнут – он должен получать информацию из внешнего мира и иметь возможность влиять на этот внешний мир – для того, чтобы обеспечить свое выживание в этом новом, чужом мире, мы должны будем познавать его законы и учиться хоть немного управлять им. Таким образом, псевдовселенная, в которой, даже тогда, когда уже исчезнет сама материя в привычном для нас понимании этого слова, будут продолжать жить бессмертные, должна быть, с одной стороны, очень похожа на нашу добрую, старую Вселенную, где были протоны и электроны, где был свет, были звезды и планеты, растения, животные и люди. В любой иной обстановке бессмертные просто потеряли бы человеческое сознание, и в лучшем случае превратились бы в некий мыслящий флюид. Но с другой стороны, эта удобная, подогнанная под человека псевдовселенная должна служить как бы "переходником", одним концом стыкующимся с человеком, а другим – с новой вселенной, в которой уже нет ни протонов, ни электронов, ни света, ни тьмы, ни вообще времени и пространства в нашем понимании. Она должна служить переводчиком событий, происходящих в новой действительности на язык привычных нам "материальных" событий. И наоборот, действия человека внутри псевдовселенной должны преобразовываться компьютером в воздействия на новую внешнюю вселенную. Только так человечество сможет избежать информационного равновесия с новой действительностью и познать ее законы.
Привычная псевдовселенная – все равно что скафандр, оберегающий для человека кусочек родной атмосферы Земли, но не мешающий ему активно работать в "безвоздушном пространстве". Защитившись таким "психологическим скафандром", и путешествуя из одной вселенной в другую, мы будем вечно открывать бесконечное разнообразие Природы. Известные нам на сегодня законы природы – лишь бесконечно малая часть всех мыслимых законов, и потому сейчас еще рано гадать какие невообразимые пока возможности откроются перед нами. Ясно лишь одно: человек захочет узнать и испытать их все, а на это ему понадобится целая вечность, и значит бессмертному никогда не наскучит жить. Человек вечен, потому что он любознателен. Любознательность является частью нашего инстинкта самосохранения – она дает нам знания необходимые для того, чтобы выжить. Таким образом удовлетворение любознательности – это одновременно и цель вечной жизни и средство ее сохранения.
* * *
Итак, как же он живет, человек будущего, властелин Вселенной, этот бессмертный полубог, обладающий неограниченными возможностями? Как живет? Да по всякому. У него не может быть какого-либо одного образа жизни на всю бесконечную жизнь. Он проходит через все то, что уже было в истории человечества, и через то, чего еще не было и не могло быть до изобретения бессмертия и что я пытался схематично описать в предыдущей главе. Там я сосредоточился в основном на крайностях, обозначил пределы того, что в принципе доступно бессмертным. Но вообще-то образ жизни человека и общества определяется множеством факторов, среди которых особенно важное место занимает текущее положение цивилизации относительно барьеров роста.
