Как раз в том, что отвечает известной медицинской присказке: « Плох тот врач, от одного появления которого у постели больного, тому не становилось бы лучше!». А от появления Макса больным всегда становилось лучше. Даже объективно. Еще на скорой не раз бывало — измерит артериальное давление, поговорит, снова измерит — а оно, родимое, уже почти в норме. Не говоря уже о том, что можно было делать почти любые, порой совершенно бесполезные средства, вроде дибазола внутримышечно. И через минуту — когда дибазол еще даже не вышел за пределы ягодицы — и голове становится легче, и тошнота проходит.
Померишь давление — тоже все как надо. Так что самого Макса признания больных СПИДом, что им становится лучше, совершенно не удивляли. И не вдохновляли.
Давление или, скажем, мигрень — одно, а инфекция — это совсем другое! И еще одной мерой признания явилось то, что к Максу начали подкатываться кандидаты в его ученики… Но Макс сразу сообразил, как от них отделаться, заявив, что лечением должны заниматься только врачи. И порекомендовал закончить сначала соответствующий ВУЗ. Прошло полгода, потом еще немного. Ну и что? Да то, что, пообещав первому из своих больных излечение через полгода, Макс и всем остальным обещал в дальнейшем примерно в те же сроки вылечить их. И вот срок подошел. — Ну и что? — недоумевал Коля, — ну перестанут к тебе ходить те, первые. Зато сейчас какая клиентура! — Нет, так не пойдет, — сказал Макс, — может и не начнут меня бить, не в этом дело. А как я смотреть сейчас в глаза им всем буду? — А как раньше смотрел? — Раньше я мог оправдаться перед собой, что я занимаюсь лечением, делаю все, что в моих силах, и надеюсь вылечить. Через полгода. А теперь срок подошел. И мне еще не хочется, чтобы на меня показывали пальцем и называли мошенником. — Но ты же сам решил наплевать на свою совесть, когда начал все это дело, — напомнил Николай, — а теперь такие сантименты. — Все сразу так на меня навалилось, — пожаловался Макс. — Это ты только сам на себя навалился, — засмеялся Коля, а на самом деле все идет хорошо. — Нет, я решил, денег у меня сейчас достаточно, я уезжаю. — Как? — Уезжаю и все, — сказал Макс твердо, — тебя я не обижу, остальным служащим выходные пособия по паре тысяч баксов. Все! — Так ты так и не сказал, куда ты едешь? — И не скажу, — покачал головой Макс, — будешь отвечать, что я за границу смотался по приглашению, там, мол, больных СПИДом пруд пруди. Я действительно, за границу. А куда и как — точно тебе не скажу, чтобы тебе же жилось спокойнее. И с этим шарлатанством я завязываю. Я даже русских газет читать не буду. Не хочу знать ничего. А то вдруг меня там, в прессе, громогласно мошенником назовут. — Когда едешь? — Завтра уже не выхожу.
Ладно, скажу, уже сегодня меня здесь не будет. Я все устроил, даже кое-что гдето там прикупил. Далее Коле был вручен пакет с немаленькой суммой в иностранной валюте. И еще несколько пакетов для обслуживающего персонала. А потом Макс уехал, и Николай больше никогда его не видел. А Николай приготовился к осаде.
Но, к его большому удивлению, никаких особых эксцессов не произошло. Клиенты воспринимали известие об отъезде их спасителя за границу совершенно спокойно.
Прямо как давно ожидаемое событие. То, что Макс немного поспешил, выяснилось уже через несколько дней. В контору ворвался тот самый первый клиент. — Где мой доктор? — воскликнул он, — да здравствует наш доктор! Я выздоровел! Через несколько минут Коле удалось выяснить, что первый больной Макса, добросовестно выдержав ровно полгода, сходил, наконец, в частную лабораторию. И его кровь оказалась свободной от вирусов. Резко упал также и уровень антител. Не веря в свое счастье, он отправился в другую клинику. То же самое. Его просто признали здоровым.
Чудо? Да! А теперь догадайтесь, что было дальше. Дальше к Николаю приходили один за другим старые клиенты Макса. И все они, сделав анализы, были признаны здоровыми. До Николая быстро дошло, в чем дело. Он обзвонил остальных больных, пользовавшихся лечением Макса. И попросил их сделать анализы. Через некоторое время началось…
Звонки, приходы с цветами и подарками, благодарные речи и немалые суммы.
Поправились все, даже те, кто всего один раз подвергся воздействию «энергетики» Макса.
Что же теперь? Когда оказалось, что Макс является единственным в мире человеком, который способен излечивать смертельную болезнь одним помахиванием в воздухе своими руками. Надо было найти Макса, сообщить ему, ничего не подозревающему, о его уникальном даре. Николай делал все, что в его силах. Давал объявления в газетах, в том числе и зарубежных, посылал письма в медицинские общества, в комиссии. Кое-кто за рубежом поверил, включился в поиски. Помогали в поисках и те счастливчики, которых Макс вылечил от СПИДа. Что только не делали!
Даже показывали где-то фотографию Макса по телевидению. Его искали. И ищут до сих пор. Просто, вполне возможно, купил Макс где-нибудь на краю земли домик, газет не читает, телевизор не смотрит. Может, вообще в какую-нибудь строгую религиозную секту вступил, грехи сейчас замаливает. А, может, просто погиб.
Ограбление, к примеру. Мало ли что случается с обогатившимися русскими, уехавшими жить подальше от своей Родины…
(1997)
Дмитрий Гаврилов
ВЛАСЬЕВА ОБИТЕЛЬ
(из романа «Падение Арконы»)
Люблю я в глубоких могилах
Покойников в иней рядить,
И кровь вымораживать в жилах,
И мозг в голове леденить…
Бабенки, пеняя на леших,
Домой удирают скорей.
А пьяных, и конных, и пеших
Дурачить еще веселей.
(Н.А. Некрасов, «Мороз, Красный Нос»)
Сов. Информ. Бюро сообщало: «Осенью 1941 года, преодолевая упорное сопротивление частей Ленинградского и Северо-западного фронтов, немецкие войска под командованием фельдмаршала фон Лееба прорвались с юга к Ладожскому озеру. Против 16-ой армии и 4ой танковой группы Вермахта были брошены 54-ая, а также 4-ая и 52-ая отдельные армии, подчинявшиеся непосредственно Ставке, которые должны были обеспечить оборону вдоль реки Волхов на юг, к озеру Ильмень. Однако, продолжая массированное наступление, части группы армий «Север» вклинились между флангами наших двух фронтов и овладели городом Тихвин…»
Фон Лееб был, пожалуй, одним из старейших германских полководцев. Имея устоявшиеся консервативные взгляды, потомственный военный, он относился к тем генералам, которые не рукоплескали приходу нацистов к власти в начале тридцатых годов. Даже после опалы 1938-го, вернувшись в армию и получив звание генерал-фельдмаршала, он не приобрел привычной в то время осмотрительности. Фон Лееб имел смелость и мужество отговаривать фюрера от захвата Франции и конфронтации с английскими львами. Но именно Лееб был тем генералом, кто затем сковал французские силы на «линии Мажино», командуя группой армии «Ц». 30 июня 1941 года на дне рождения Гальдера фюрер сказал ему: «Лееб очистит для меня весь Север!» 20 июля особый поезд Гитлера вышел из Растенбурга. Фюрер отправился в свою первую поездку на оккупированную территорию России. 21-го на совещании он заслушал краткий доклад фельдмаршала Лееба, соблюдая формы приличия. Впрочем, фюрер не дал ему много говорить, полагая, что наперед знает все, о чем тот может сказать: «Необходимо как можно быстрее занять Ленинград и парализовать русский флот!» — Мой фюрер!
