— Нет, зачем же вы будете у нас? — удивился генерал. — Идите к сестре… отдыхайте. Вспомните, придете…
— Я тотчас приду…
* * *
Крузе решил не терять ни минуты. Ночью в самолет была посажена большая группа людей. Чтобы действовать наверняка, он приказал взять с собой Тропинина и Винера.
— Я надеюсь на успех, — говорил Крузе начальнику группы. — Русский сдался, он откроет нам металл. В районе, где вы приземлитесь, вы будете в полной безопасности. Сведения у нас самые свежие, за вчерашний день, — Крузе встал, прошелся по кабинету. — Вас двадцать человек, после пробы металла «серебристой жидкостью» металл раздать всем по кусочку. Вы его должны доставить сюда. Кто-нибудь должен уцелеть! Вам остаться на месте. — Крузе сел, помолчал, потом резко приказал: — Когда все будет в ваших руках, Тропинина и Винера расстрелять! В случае неудачи при высадке — Тропинина и Винера расстрелять! За это отвечаете вы лично. Все!..
Выпрыгнув за борт, Горчаков заранее рассчитанным движением зацепился за торчавшую из воды корягу.
Лодка стремительно неслась на огромный ствол затонувшего дерева. Весло Коли налетело на корягу и, оглушенный, он вывалился в воду. Лодку с страшной силой ударило, раздался треск.
Но Горчаков успел заметить, как в момент удара лодки о корягу Саша взметнулся вверх, перевернулся в воздухе и нырнул в воду.
«Он может выплыть!» — испугался Горчаков. Скрываясь за корягой, он оглядел реку. Саши нигде не было видно. От берега плыли люди, спешили лодки.
«Поздно!» — зло ухмыльнулся Горчаков и хотел уже достать из кармана резиновый скафандр, как вдруг недалеко от себя увидел вынырнувшую из воды голову Саши. Саша приближался к берегу.
«Все пропало! — подумал Горчаков. — Ну, нет!»
Горчаков отцепился от коряги, вынырнул и кинулся к Саше. «Утопить!» — билась одна мысль. Он быстро настигал подростка. Горчаков рассчитывал нырнуть под Сашу и схватить его за ноги. Саша слышал позади быстро приближающиеся всплески и понял, что это Горчаков, но его покидали силы. Тогда он снова, как и при прыжке из лодки, глубоко нырнул и, быстро работая руками, долго плыл к середине реки. Его подхватили ласковые руки, подняли и попытались усадить. Саша прошептал:
— Держите вон того! — указал он на плывущего к берегу Горчакова. — Он… он сбежит! Где Коля? Коля где?
На пароме, который уже стоял посреди Донца, люди откачивали захлебнувшегося Колю. Горчаков притворился, что он тонет..
— Эй! Гражданин! — закричал ему с парома лейтенант. Подъезжая к переправе, он видел все, что происходило на реке, и внимательно следил за Горчаковым. — Эй! — еще громче закричал он.
Горчаков оглянулся, увидел, что его настигает лодка, и будто бессильно погрузился в воду. Прижимаясь к каменистому дну, он торопливо начал надевать скафандр. В это время его зацепили багром за одежду и потащили вверх.
* * *
В момент погрузки на самолет Тропинин улучил минуту и напомнил Курту:
— Кто-то из нас должен выжить. Запомните формулу.
В самолете их разместили порознь. Всю дорогу Тропинин взволнованно глядел вниз. Когда мелькали на земле огни, он не мог сдержать радости: под ними проплывала территория, по которой с победой прошли русские солдаты, и где-то в этих домах думали теперь и о его судьбе, и о судьбе Курта Винера.
Тропинин понимал, что если им не придут на помощь, то снова начнутся дни, может, годы тяжелой борьбы. Крузе, как и фашисты, не расстреляет его, пока не вырвет секрета синего луча. Луч нужен ему для завоевания господства над миром. Он не расстреляет его, но Курту не миновать злой участи.
Курт Винер… Какими извилистыми и мучительными путями пришел ты к правде!.. И Борису Антоновичу захотелось, чтобы Курт жил. Долго жил. Теперь это был не немец, ищущий работы, это был немец-борец!
Самолет убавил скорость. Все возбужденно прильнули к окнам. Внизу было темно. Прошло несколько минут. Начальник группы, высокий, крепкий мужчина, недовольно хмурясь, приказал готовиться к прыжкам, видимо, земля не разрешала посадку. И вдруг все сразу увидели светящийся знак и несколько огненных точек, обозначающих посадочную площадку. Все это засверкало на минуту и исчезло. Потом появилось вновь.
Пассажиров подбросило от толчка, самолет немного пробежал и замер. Держа наготове оружие, группа начала выгружаться. Внизу вспыхивали яркие лучи карманных фонариков. Иногда они скрещивались, и тогда Тропинину казалось, что в темноте скрещиваются стальные клинки. Он рассмотрел чужих солдат и, подавив тяжелый вздох, подумал: «Видимо, наши не успели».
Сойдя вниз, он остановился. Недалеко стояли начальник группы прибывших и кто-то из встречавших. По обрывкам фраз он понял, что идет спор из-за старшинства.
— Мне приказано по прибытии вас сюда проверить всю группу, — настаивал встречавший.
— Я лично отвечаю за всех, — повысил голос начальник группы.
— Возможно, с вами посторонние, — не сдавался встречавший.
— Со мной нет лишних, можете проверить количество, — раздраженный начальник повернулся: — Пошли! — Он подошел к своей группе. Все сидели на земле.
— Считайте. Здесь все, кроме… — Он снизил голос до шепота, — кроме немца и русского.
— А где они?
— Эй, Курт! — крикнули из темноты.
Винер подошел. Не дожидаясь окрика, шагнул к ним и Тропинин.
— Вот они. Еще вопросы будут?
— Нет. Мне все ясно! — громко, будто отдавая команду, проговорил тот, который стоял рядом с начальником группы.
И, словно из-под земли, вокруг выросла стена серых шинелей.
Начальник группы, поняв, что они попали в руки русских, резко повернулся к Тропинину, выхватил пистолет и нажал на спуск. Почти одновременно с выстрелом кто-то кинулся на пистолет, ударив по вытянутой руке начальника группы. Глухо вскрикнув, кто-то упал.
Двое солдат скрутили стрелявшему руки, несколько человек склонились над упавшим.
Вдруг яркий луч прожектора осветил все вокруг. На земле лежал Курт Винер, Тропинин помогал солдатам перевязывать его.
— Борис Антонович, — прошептал Курт, — я не выживу…
— Что ты, Курт? — горячо возразил Тропинин. — У нас есть замечательные врачи, Курт, они тебя вылечат.
— Обождите, дайте сказать, — Курт поднял руку, еле сдерживая стон. — Поднимите меня… Вот так, хорошо. Спасибо вам. — Он посмотрел на молча стоявших вокруг него русских. — Спасибо вам за все!.. Передайте жене всю правду… обо мне. — Винер поднял голову и громко произнес: — Надо жизнь прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитую… прожитую жизнь!.. Помогите мне встать. Вот так, — сказал Курт Винер, и все поняли, что это его последние слова.
