Я надел фрак (я всегда ненавидел эту одежду), принял самый торжественный и официальный вид и поехал к Стаффордам.
В этот день, когда я увидел ее, Патриция была очаровательнее, пленительнее и обаятельнее, чем когда бы то ни было прежде… Увидев меня, она захлопала в ладоши, глаза ее выбросили целые снопы веселых искр, на которые мне больно было глядеть, и она стремительно сбежала навстречу мне по широкой лестнице…
— О, Дик, Дик!.. — воскликнула она, — наконец вы можете поздравить меня… Я выхожу замуж…
(Бедное мое сердце! Как вынесло ты эту минуту!..)
Пат схватила меня за руку:
— Почему же вы молчите, Дик?! Неужели вы не рады за меня? А я так верила в вашу дружбу…
(Проклятое слово!.. Сколько мужчин проклинало уже его!..)
— Я… рад за вас… мисс… Стаффорд!.. — сумел выдавить из себя я.
— Вот и отлично, — щебетала Пат, — но почему ваши брови нахмурены, почему вы такой мрачный? — и, не дождавшись моего ответа на эти вопросы (да и нужен ли ей был мой ответ?!), она продолжала:
— И скажу вам, Дик, чтобы удивить вас, вы знаете моего избранника, и, по удачному стечению обстоятельств, он сейчас у нас в доме…
— Я… знаю… вашего жениха?.. — растерянно пробормотал я, хотя, конечно, отлично знал в ту минуту, кого она имеет в виду.
— Да, вы знаете его! Итак, давайте вашу руку и пойдемте… Я официально представлю его вам, как моего жениха…
Она взяла меня под руку и увлекла по направлению к выходу из вестибюля, где происходил этот разговор.
(Милостивый Боже! Как ненавидел я в эту минуту этот идиотский фрак, подчеркивающий всю глупость моей затеи!..)
Лондон, 21 ноября 195… года.
Мою летопись прервали вчера неожиданным визитом. Сегодня я могу продолжать ее. Были доктор Макдуф и полковник Нортон. Доктор не утратил своей привычки часто упоминать имя черта и всех его родственников, а полковник по-прежнему именует меня только «сэром» и говорит, что я ему нравлюсь…
Итак, я убедился в том, как может быть жестока женщина, даже такая женщина, как Патриция Стаффорд. О, если бы она знала, какие невыносимые мучения переживал я в те минуты, она не затевала бы этой сцены.
Мы шли с ней об руку, и я через несколько секунд ожидал увидеть красивое и мужественное, счастливое лицо ее избранника… О, конечно, я знал его…
Но я ошибся… Я не увидел красивого и мужественного лица, а увидел лицо, имевшее одновременно непередаваемо дурацкий, растерянный, злой и смущенный, жалкий и комичный вид… Внезапно она подвела меня к широкому, во весь простенок, зеркалу и, отступив на полшага назад, подтолкнула меня к нему…
— Вот мой избранник… И сейчас он будет просить моей руки… Недаром на нем это торжественное одеяние…
— Пат!.. — возопил я, стремительно оборачиваясь к ней, — Пат, вы не…
— Ну, конечно же, Дик!.. — ответила она, запрокидывая голову и смеясь…
— О, Дик! — тихо сказала Пат, отрывая свои губы, — ведь это было жестоко заставлять меня так долго ожидать моего счастья…
Ladies and gentlemen! Как вам понравится эта женская логика?!
Опять визит… Впрочем, эти визиты так радуют меня…
Лондон, 25 ноября 195… года.
К моей летописи мне остается только добавить, что Патриция Стаффорд, вдова Вилкинса, позавчера стала мистрис Патрицей Конвэй. Во время обряда бракосочетания ее шафером был полковник Нортон, моим — доктор Макдуф. Единственным обстоятельством, омрачающим наше с Пат счастье, есть то, что, когда я просил Мэттью Роллинга быть моим шафером, он только мягко сказал:
— Мне не хотелось бы этого, Дик… Пожалуйста, избавь меня от этой штуки…
Но по его лицу прошла легкая тень, увидев которую, я понял многое…
* * *
Книга публикуется по первоизданию (Мюнхен, 1947) с исправлением очевидных опечаток и ряда устаревших особенностей орфографии и пунктуации. Имена и топонимы оставлены без изменений.
