– Кто это? – спросил я одного из воинов.
– Пожиратели людей, – ответил он. – Теперь мы должны стать их жертвами.
– Что значит «жертва»?
– Просто жертва, – ответил он. – Если мы добровольно не отдадим им пятерых воинов, они нападут на деревню, сожгут ее, заберут наши сокровища, угонят женщин, убьют всех мужчин, которых смогут найти. Так проще для народа. Однако выбора у нас нет. Ведь если мы не подчинимся, племя замучают до смерти.
– Но почему мы должны покориться им? Их всего шестеро. Давайте драться с ними. У нас столько шансов победить, сколько и у них.
Войны с недоумением посмотрели на меня.
– Но мы никогда так не дрались. Для боя необходимо, чтобы нас было в десять раз больше. Иначе это плохая стратегия.
– К черту стратегию. Становитесь рядом со мной.
– Ты думаешь, мы сможем? – спросил один из них.
– Все равно умирать, – ответил другой.
– Чепуха! – воскликнул я. – Ели вы мне поможете хоть немного, мы убьем их.
– Дай мне меч, – сказала Джанай. – Я тоже буду биться.
– Ну что ж, попробуем, – сказал один из воинов.
Дикари были уже совсем близко от нас. Они хохотали, бросая презрительные взгляды на гулианцев.
– Идемте, – сказал один дикарь. – Бросайте оружие и следуйте за нами.
Вместо ответа я прыгнул вперед и рассек ему череп одним ударом. Гулианцы медленно двинулись за мной. У них не хватало мужества для борьбы, но мой успех вдохновил их. А дикари, опешив, попятились назад. Я не стал останавливаться и снова бросился вперед. Теперь я встретил сопротивление, но моя длинная рука, мое искусство и моя сила давали мне преимущество, и вскоре три дикаря уже валялись в пыли, а остальные убегали.
При виде убегавших врагов – а они редко видели такое – гулианцы с криками бросились вдогонку за ними. Они мчались вперед огромными прыжками и без труда догнали бы врагов, но почему-то решили дать им убежать. Когда они вернулись, на лицах их светилась гордость за самих себя.
Очевидно, все это наблюдали те, кто прятался в зарослях, потому что теперь все племя высыпало на поляну. Анаток был немного смущен, но первыми его словами были:
– Теперь ты понял мудрость нашей стратегии. Мы убежали, чтобы заманить врагов, а затем уничтожить их.
– Ты не сможешь обмануть ни себя, ни меня, – сказал я. – Вы – раса трусов и хвастунов. Я спас пятерых воинов, которых вы безропотно обрекли на смерть, даже не пытаясь защитить их. Вы бежали от шести дикарей, все ваши воины бежали, как трусы. Я могу один перебить вас всех, вы это знаете. Так что я требую в награду за то, что спас твоих воинов, возможности остаться здесь и жить столько, сколько понадобится, чтобы мы могли продолжить свое путешествие. Если ты откажешь мне, ты первый падешь от моего меча.
– Не нужно угрожать мне, – сказал, дрожа, Анаток. – Я и сам хотел дать вам свободу за то, что ты сделал. Ты можешь остаться насовсем, если будешь сражаться с нашими врагами, когда они придут.
На следующий день мы с Джанай пошли посмотреть, не оправился ли наш малагор, однако мы не нашли даже его следа. Я предположил, что он либо улетел, либо украден дикарями, которые, по словам Анатока, приплывали с другого острова.
Я сразу же стал строить лодку, и в этой работе гулианцы помогали мне, хотя они были чрезвычайно ленивы и быстро уставали. Это была самая бесполезная раса, какую я только встречал.
Всю свою энергию гулианцы тратили на болтовню и безудержное хвастовство. Несколько часов после столкновения с дикарями они кричали о своей великолепной победе и приписывали ее только себе. Анаток объявил во всеуслышание, что это был настоящий триумф его мудрой стратегии. Нет, на всем Барсуме нельзя было найти людей, подобных гулианцам.
Я немного сблизился с Дзуки, пока мы строили лодку. Я обнаружил, что он имеет интеллект немного выше среднего уровня гулианца и к тому же обладает зачатками юмора, которого остальные полностью лишены. Однажды я спросил его, почему они считают раковины таким ценным сокровищем.
– Анаток хочет иметь сокровища, – ответил он. – Это дает ему ощущение превосходства. То же самое можно сказать и о его предшественниках. Да и обо всех нас тоже. Нам кажется чрезвычайно важным обладать сокровищами. Но мы осторожный народ, поэтому мы выбрали такое сокровище, которое никому не нужно. Никто не будет посягать на него. Иногда мне кажется, что это глупо, но я не осмеливаюсь сказать это ни Анатоку, ни кому-либо другому. Всю свою жизнь мы слышим об огромной ценности сокровищ Гули. И если все верят в это и не спрашивают почему, значит, они не хотят спрашивать.
– Значит, так же они думают и о своей непревзойденной отваге и чудесной стратегии Анатока? – спросил я.
– О, здесь другое. Это все по-настоящему. Мы действительно самый храбрый народ в мире. А Анаток – величайший стратег.
Да, в рассказах о сокровищах Дзуки исчерпал свое чувство юмора: оно не могло выдержать сомнений в мужестве гулианцев и мудрости стратегии Анатока. Может, гулианцам лучше оставаться такими, какие они есть. Ведь их моральные устои держатся на их глупом эгоцентризме, иначе бы они сразу рухнули.
Джанай работала со мной, мы много времени проводили вместе. Но у меня постоянно было ощущение, что я внушаю ей отвращение. Она никогда не прикасалась ко мне, если у нее была возможность избежать этого, никогда не смотрела прямо мне в лицо. И я не мог осуждать ее за это. О, если бы я знал, что она любит меня, как любят уродливую, но преданную собаку, по крайней мере она тогда бы хоть изредка гладила меня, ласкала. Но я был так уродлив, что как бы она ни была мне благодарна, никогда не переставала ощущать отвращение ко мне.
Эти мысли заставили меня вспомнить о моем бедном теле. Оно все еще лежит в камере 3-17? А может быть, ужасная масса уже ворвалась туда и затопила камеру? Увижу ли я когда-нибудь его снова? Все это казалось мне почти невероятным. А теперь, когда мы потеряли малагора, путешествие в Гелиум будет сопряжено со многими опасностями и займет много времени.
Наконец лодка была готова, и гулианцы помогли мне спустить ее на воду. Они снабдили меня провизией, дали меч и кинжал для Джанай. И они все время хвастались, говоря, какую чудесную лодку они построили для меня, какой прекрасный меч дали Джанай… В общем, мы оставили их на берегу, где они продолжали хвастаться друг другу, и пустились на запад, в опасное путешествие через Великую Тунолианскую топь.
Широкие пространства топи были необитаемы. Мы целые недели плыли по диким местам, где не жили даже аборигены. Однако нас подстерегали другие опасности в виде громадных рептилий и гигантских насекомых. Некоторые из них достигали колоссальных размеров: размах их крыльев составлял тридцать футов. Вооруженные мощными челюстями и острым жалом, они могли легко уничтожить нас, но, к счастью, ни разу не напали. Их жертвами были небольшие рептилии марсианских болот, и мы нередко были свидетелями схваток, где насекомые всегда одерживали победу.
