- Логично, хотя и сдобрено изрядной долей фантастики, отозвался Генрих Раумер. - Странно лишь одно: почему осуществить контакт с этими "бывшими людьми" удалось японцу... Именно японцу. Почему?
- Японцы не занимались массовым промыслом дельфинов, ответил Гофман-Таникава. - И, может быть, "людям моря" как-то известно об этом... Ведь еще Плутарх писал, что из всех живых существ лишь дельфину природа даровала то, что ищут лучшие философы человечества - способность к бескорыстной дружбе. Дельфину ничего ые надо от людей, - подчеркивал Плутарх, - но тем не менее он их великий друг и многим оказывал помощь... Правда, сами люди оставались глухими к настойчивым призывам иной цивилизации...
- Позвольте, Адольф! - прервал хозяина дома Раумер. - Вы и в самом деле считаете этих животных цивилизованными существами?
- Я только исхожу из тех сведений, которые передал наш агент, Косаку Хироси. Если они достоверны, а в этом нет причин сомневаться, у Косаку Хироси трезвый, аналитический ум, то следует признать, что профессор Накамура вступил в контакт со второй земной цивилизацией. Правда, почти во все времена люди оставались глухими к ее настойчивым призывам объединиться. Преследуя сиюминутную выгоду, мы постоянно и нещадно уничтожали дельфинов. Во времена Генриха Восьмого мясо дельфинов считалось королевским блюдом. За последние сто лет уничтожено около двух миллионов животных. Собственно, сейчас эти существа находятся под угрозой полного уничтожения. И лишь теперь, начав освоение Мирового океана и борясь за владычество в нем, человек наконец заинтересовался странным, разумеется, с нашей точки зрения, поведением "царя морских просторов". Однако интерес этот своеобразен, в нем нет и следа "бескорыстной дружбы", о которой говорил Плутарх.
Раумер хмыкнул.
- Боюсь я, - сказал он, - что ведомству, занятому расовыми проблемами, не по вкусу придется вся эта история. Ведь мы не сумели до конца убедить мир в превосходстве одних человеческих рас над другими, а тут появляются эти морские бестии, у которых мозг в полтора раза больше нашего. Может быть, оставить их в покое? А? Что скажете, Адольф?
Гофман-Таникава с интересом взглянул на берлинского коллегу.
- Если вы это и всерьез, Генрих, то уже поздно, - ответил он. - Нам нужна их помощь, чтобы победить в океане. Расовыми проблемами займемся после того, как солдаты Великой Германии высадятся на побережье всех континентов. Тогда нам понадобятся дельфины не только для уничтожения вражеских кораблей. Они будут нашими связными, разведчиками океанских глубин, нашими руками и глазами под водой. Овладеть всем океаном значит, овладеть еще одним миром. А теоретическое обоснование нашего владычества предоставьте, Генрих, специалистам из ведомства Альфреда Розенберга. Вы ведь помните, как однажды партайгеноссе Розенберг в своей статье в "Фелькишер Беобахтер" утверждал, что мировоззрение национал-социализма состоит в том, "что для него душа не равна душе, человек не равен человеку, для национал-социализма не существует никакого "права в себе", его цель - сильный немецкий человек, и все право и общественная жизнь, политика и хозяйство - должно соответствовать этой цели... Неравенство людей - вот основной принцип, которому надо следовать для того, чтобы добиться высших целей..." Поэтому будьте спокойны, Генрих. Дельфины, принятые на службу Великому рейху, займут в нашем обществе подобающее им место.
6.
Молодой японец, не постучав, быстро сдвинул дверь и вошел в комнату дочери профессора Накамура.
Девушка поднялась и удивленно смотрела на ассистента своего отца.
Аритомо Ямада схватил ее руки.
- Только вы можете его спасти, Тиэми Тода, - взволнованно произнес он. - Только вы!
- Но что он сделал? Почему его заперли? Отец говорит, что он преступник, безумец, опасный для окружающих маньяк.
- Ложь, Тиэми Тода! Степан Бакшеев - замечательный человек и настоящий ученый. Он раскрыл правду дельфинам, ты ведь тоже знаешь теперь о них все. И Степан рассказал им о твоем отце, о его преступлении перед человечеством. Твой отец и Косаку Хироси готовят расправу над Степаном. Его хотят использовать в качестве подопытного животного при экспериментах.
- Я но верю вам, Аритомо Ямада.
- Это слишком чудовищная правда, лучше бы кто-то другой поведал ее тебе. Может быть Степан... Он, наверное, сумел бы сделать это иначе.
- Говорите же!
- Тогда слушай.
...Когда Аригомо Ямада закончил рассказ, Тиэми Тода не проронила ни слова. Она сидела, опустив голову, и длинные тонкие пальцы ее теребили край кимоно.
- Ты веришь мне? - спросил Аритомо Ямада.
Тиэми Тода молча поднялась и, не обернувшись, вышла из комнаты.
7.
Мрак, таившийся по углам, с усилием преодолевало желтоватое пятцо электролампы, забранной в решетчатый колпак. Пол был застлан грубо выделанным татами из рисовой соломы; низкий овальный столик да твердый валик, служивший подушкой, составляли все убранство помещения.
Окна в камере, как, впрочем, и в других помещениях острова, отсутствовали. Дверь уходила при открывании в стену и не имела традиционного в европейских тюрьмах "волчка".
По подсчетам Степана прошло двое суток. Тогда за ним пришли.
С охранниками был майор Масаси Кэндо. Неизменная улыбка и на этот раз растягивала его губы.
- Господин профессор просит вас проследовать в лабораторию, - вежливо, но без обычного поклона сказал начальник охраны. - Покажите ваши руки.
Степан протянул руки вперед, почувствовал, как их охватили металлические обручи. Он потряс наручниками, майор Масаси Кэндо знаком остановил его.
- Не трудитесь, - сказал он. - Это для вашей же пользы. Вы очень сильны и безрассудны.
Степан шел, окруженный желтыми стражами, и думал о необходимости увидеть Аритомо Ямада, связаться с ним, поведать о новой затее профессора Накамура.
Они подошли к помещению операционной, и самые дурные предчувствия охватили Степана.
Хозяин лаборатории, облаченный в белый халат с короткими рукавами, держал единственную руку с растопыренными пальцами перед собой и ждал, когда она просохнет. Рядом стоял служитель и готовился надеть профессору на руку резиновую перчатку.
Накамура подошел вплотную к Степану.
- Вы не захотели помочь мне убедить этих тварей сотрудничать с нами, - сказал он. - Сейчас вы увидите, какой путь избрал я для достижения все той же цели.
Охранники усадили Степана Бакшеева в высокое кресло неподалеку от широкого стола, на котором высился огромный продолговатый чан, наполненный водой. Охранники встали за спиной Степана.
По команде профессора Накамура четыре служителя внесли дельфина. Он лежал на длинном куске парусины. Служители осторожно опустили дельфина в чан, закрепили ему голову и удалились.
