Тьма завибрировала, будто ждала спокойствия разума. И где-то в глубине сознания страх возрождался, на этот раз с могуществом дикого, древнего как сама жизнь ужаса смерти. Он приближался со скоростью лавины, готовый сокрушить и разорвать любого, кто осмелился бросить ему вызов, стать у него на пути или просто зайти на его территорию. Это его вечность! Тут он хозяин!.. Ужас накрыл Эола, поглотил, понес и… плавно отступил, словно волна, разбившаяся о скалу.
Посветлело. Пространство потекло привычными струями живого тумана. Рядом никого не было – заключил Эол по отсутствию осознающих его присутствие сгустков. Он визуализировал знакомую местность, но стал видеть текущий туман, наложенный на едва различимые дома. Эол узнал окружение. Дед все еще сидел на своей лавочке, но собака не реагировала. Ученый даже не удивился. Все получилось так, словно он проделывал это не в первый раз, точнее – мир сам сделал все за него, будто по-другому было и нельзя. Но Эол ничего не чувствовал: ни ветра, который, казалось, разгулялся в кронах деревьев, ни стола в кабинете. Визуализировать свое тело без скафандра оказалось еще проще, чем обычно. В ушах хлопнуло, и Эол осознал себя стоящим на сырой земле посередине улицы. Это уже не визуализация – это реальность! Он стоит на планете Т03, за миллионы световых лет от дома!.. Эол посмотрел на руки и обнаружил себя абсолютно голым. Тут же почувствовал неудобство: дул прохладный вечерний ветер.
Мысли бурлили: это сенсация! Это то, к чему всегда мы стремились – путешествие в теле! Наконец-то мы сможем создавать колонии, а не выращивать себе подобных тысячелетиями! Надо срочно вернуться. Но как?..
Эол сжался от холода, внезапно охватившего все тело. Буркнул пес.
- Ты чего это голый? - раздалось сзади. Ученый подпрыгнул на месте.
- Точно, Галя рассказывала – чудеса какие-то! Где твоя одежда?
- Н-не з-знаю, - простучал зубами Эол.
- Идем скорей ко мне, дам, чем прикрыться, что ли. И заодно расскажешь, как ты оказался в таком виде, - мужчина скинул с себя затертую кожаную куртку и накинул на плечи ученому.
Стало немного теплее, но ног он уже почти не чувствовал. «Как все-таки плохо без термокостюма», - думал Эол, входя в калитку. К нему бросился маленький толстый пес, добродушно виляя хвостом, обнюхал и проводил до двери в дом, постоянно крутясь под ногами.
- Заходи, только тихо: жена уже спит – рано ложится. Эол кивнул.
- Ты кого привел там? - раздалось из глубины темных комнат.
- Да спи ты!.. Вот ведь, все услышит. У человека беда тут случилась, помочь надо.
- Ага. Беда. Бутылку один не выпьет, человек этот твой. Ленька, что ли? Или Василь?
Заскрипела кровать, и послышались тяжелые шаги.
- Ты-ы, это, не входи пока. Он голый, - мужчина затолкал Эола за огромную белую печь. - Стой тут. Сейчас принесу штаны.
- Чего!? Как это - голый?
- Да подожди ты.
Донеслась возня, стук деревянных дверок шкафов и шарканье выдвижных ящиков.
Мужчина вернулся и протянул скомканную одежду:
- Держи. Не «версаче», но в нашем селе – сойдет.
Эол поблагодарил и стал одеваться: в штаны он впрыгнул быстро, но справиться с пуговицами рубахи было не так-то просто. Где-то за печкой хозяева оживленно шептались. Эол опять вспомнил термокостюм, вздохнул и продолжил пропихивать маленькие кругленькие свиные пятачки в соответствующие им дырочки. Сверху рубашки он надел пиджак и вышел на середину комнаты, шлепая босыми ногами по деревянному полу.
- О, Господи! - всплеснула руками полная женщина. - Пугало! Ночью увидишь – околеешь. На тебя в молодости похож, - она ткнула мужа кулаком в плечо, - только голова какая-то большая.
Мужчина зычно расхохотался:
- Ты поэтому в меня влюбилась?
- Тьфу ты. На, тапки надень, - женщина бросила Эолу растоптанные старые тапочки, развернулась и ушла в комнату.
- Я Тарас. А тебя как звать? - мужчина протянул широкую ладонь.
- Эол… - он подал руку в ответ, и Тарас сжал худую бледную ладошку.
- Иностранец что ли?
- Наверно, да.
- То-то я смотрю, говоришь ты как-то странно – с акцентом, что ли.
- Это сейчас за границей принято расхаживать голышом? - вернулась женщина, неся в руках бутылку мутной жидкости.
- Не обращай на нее внимания, Эол, она всегда такая. А! Эол, это Люда
– жена моя.
- Да ну тебя, - женщина шлепнула Тараса по спине. - Что вы только не сделаете, чтобы выпить. Вон, уже голышом бегают…
Тарас расхохотался:
- Да, ладно тебе. Видишь, у Эола несчастье случилось. Что случилось- то? - он вцепился зубами в горлышко бутылки.
- Да-а…
- Картошка уже холодная, - Людмила поставила сковороду на стол. - Если надо, сами подогреете. Я спать. Постелю на кровати у окна. Долго не сидите, - сказала она и скрылась в темном проеме.
- Держи, - Тарас поставил перед Эолом стакан.
- Это спирт?
- Ну-у, чистый самогон! Сам делал!
- Алкоголь?
- Ну, вы иностранцы и… странные. Конечно, алкоголь! Что я тебе, чай в стакан наливать буду. Ты ж продрог весь – надо согреться.
- Не-е, - замахал руками Эол. - Я не пью спирт вообще, мне домой надо, а после этого я не смогу переместиться. Можно мне воды?
Тарас покачал головой и выпил одним глотком содержимое стакана, занюхал рукавом и забросил в рот картошину:
- У-ух, хороша!.. Так, чего ты говоришь? Пе-ре-мес-тить-ся? Это как? Куда? - он встал и налил из чайника воды в пол-литровую кружку.
Возвращаясь к столу, он взял пульт и нажал на красную кнопку.
- Ну-у, домой – на мою планету… - тихо сказал Эол. Загорелся экран телевизора на холодильнике.
- А-а-а!.. Едрить-тя налево!.. То-то я смотрю – голова большая, как по ящику показывают!.. Во дает!.. - он налил себе еще и залпом выпил. - Как там… у вас?
О ногу потерся кот. Дрожь ушла, и Эол, наконец, основательно пришел в себя:
- У меня мало времени, мне надо домой. Обещаю, я тебе расскажу всю свою историю, только не сейчас. Можно я посмотрю те-ле-ви-зор?
- Ты прилетел посмотреть телик? Ха!..
- Дело в том, что там, - Эол показал на экран, - отображается весь спектр потребностей населения вашей планеты. Там показывают только то, что интересно зрителю. Далее, благодаря полученным эмоциям, информация распространяется в обществе, со временем привлекая новых приверженцев к экрану, где все больше накручивают эмоциональную составляющую. И уже человек становится жертвой телевизора, воспринимая увиденное как реальную жизнь, которой надо соответствовать. Современный человек – отражение телевизора.
