Ознакомительная версия.
Он вновь рассмеялся, тем же самым смехом мелкого шкодника. Переигрывает, внезапно понял Дмитрий. Что ему надо? Вызвать к себе омерзение? Да вроде и так уже по самое горлышко. Спровоцировать нападение? Так ведь силовую клетку не прошибёшь.
Однако времени гадать не оставалось. Завулон не блефует - в этом у Дмитрия не было ни малейших сомнений. Эти двое и так уже приплясывают от нетерпения. Ну и что же? Нырять в Сумрак и искать там огненный меч? Сразиться?
- Драться хочешь? - понимающе спросил Завулон. - Брось, пустое. Мальчишку загрызут раньше, чем ты войдёшь в Сумрак. Это ж высшие вампиры, у них мгновенная реакция.
- Гарантии? - пересохшим голосом сказал Дмитрий. - Где гарантии, что вы отпустите Максима, если я... если я сделаю это?
- Дорогой, - проникновенно сказал Завулон, - ты хоть представляешь, какие неприятности у нас в любом случае будут из-за мальчишки? Эти ребята, - мотнул он головой в сторону вампиров, - мне куда важнее, чем твой сопляк. А суд Инквизиции безусловно приговорит их к уничтожению. Мне очень бы не хотелось их терять.
- Они, значит, такие идейные? - Дмитрий сейчас попросту тянул время. Слишком страшен был надвигающийся миг. - Они готовы умереть за тебя?
- Что ты?! - мелко засмеялся Завулон. - Они считают себя в безопасности. Они думают, будто на мальчишку выписана лицензия Ночного Дозора. И знаешь, ты не тяни. Ребята ведь могут и не выдержать... они уже сами не свои. Так что давай.
- А если я откажусь? - прищурился Дмитрий. - Вот откажусь и всё? Зачем тогда вам менять мальчишку на своих отборных вампиров? Нерационально.
- Рационально, - Завулон стянул свою шапочку, и сейчас же струи радостно забарабанили по обтянутому смуглой кожей черепу. - Ты всё равно сделаешь это, только чуть погодя. Сам поймёшь... И потому не дури. У тебя нет выбора, Дима. Ты же Светлый. Да не верти башкой, слушай, что говорю. Светлый ты. А вы все, Светлые, ходите по тропинке своих принципов, шаг вправо, шаг влево - для вас уже и побег. В этом отношении вы дьявольски предсказуемы. Ты не станешь жертвовать мальчишкой, ни при каком раскладе. Заметь - не просто его жизнью, но бессмертной душой. Ты же в это веришь? Значит, ты пленник своей веры. Тебе некуда бежать. Смотри, - он вынул из кармана плаща нечто, вблизи оказавшееся песочными часами. - Две минуты. Когда песок пересыплется, я дам ребятам команду. Всё, время пошло.
Он перевернул часы, поставил себе на ладонь. Юркой струйкой побежали вниз красноватые песчинки.
И что делать? Поздняк метаться, как сказал бы сейчас Лёшка Серебряков. Если, конечно, не сошёл бы до того с ума. Время, время! Что можно успеть за две минуты? Помолиться? А что он раньше делал? Господи, ну хоть как-нибудь помоги! Ну подскажи, что делать-то?
Самое ужасное - Завулон был прав. Со стороны это и впрямь гляделось бы не самоубийством, а подвигом. "Кто положит душу свою за друзей своих"... Есть только одно липкое "но". Завулон сам напомнил ему эти слова. Кому же именно придётся последовать? Христу или Завулону? "Какое согласие между Христом и Велиаром?" А тут, выходит, именно согласие? Если враг желает того же, что и друг - значит, прячёт карту в рукаве. Значит, нельзя. А может, именно на это он и рассчитывает - что Дмитрий из ненависти к нему откажется? Не случайно же он намеренно хамил, хотя мог бы говорить и мягче, интеллигентнее.
А песка наверху оставалось всё меньше и меньше. Ещё несколько секунд - и он просыплется весь. И тогда кто-то из этих двоих вопьётся Максиму в горло. Высосет кровь - и впрыснет свой яд. Яд, убивающий душу. Не станет больше умного, доброго и порой смешного мальчишки. Появится какое-то другое существо... Иное... с его внешностью. А виноват во всём не Завулон. Это лишь следствие. Именно он, Дмитрий окажется виновен. Это он пожалел свою душу - и погубил чужую. Это он испугался и замаскировал свой страх книжными словами. Это он сглупил - и потянул за собой мальчишку.
А ведь предупреждал Борис Игнатьевич об опасности. Предупреждал, что Тёмные устроят на него охоту. Ну, тайно поставил защиту. Так Дмитрий же о ней не знал. И потащил ребёнка с собой - под обстрел. В огонь... В пекло... Идиот, скотина, эгоистичная дрянь! Великого педагога из себя строил! Как же! Ведь в глубине души баюкал мысль, что Лавра подействует на Максима благотворно. То есть приблизит к вере. И если сие случится, если снизойдёт на мальчика благодать - то будет в этом и его заслуга. Миссионер, типа... Мудрый наставник! Самовлюблённая свинья вот он кто, если уж начистоту говорить. Не служить Христу ему хотелось, а выслужиться. Когда служат, о себе не помнят. А он... всегда ведь всё сводил к себе. Он и от Светлых-то почему на самом деле шарахался? Боялся предать Христа? Нет, боялся выглядеть предателем. В своих ли глазах... в чужих ли... Чем же он тогда отличается от Тёмных? Те всего лишь примитивнее... да и не скрывают свой эгоцентризм. А он - скрывает, загораживается барьером светлых слов. Вот уж воистину - типичный Светлый.
Он вздохнул, опустил глаза. Тень нашлась сразу же. Лёгкая, гибкая, готовая повиноваться. Ну что ж, значит, так. Аню жалко. И Сашку... По крайней мере, хоть правды не узнают. Бесследно исчез... мало ли народу бесследно сейчас пропадает? И лишь изредка находят разложившийся труп. Но не тот случай. Милиция за ним в Сумрак не полезет.
Нахлынула привычная уже серость. Здесь не было дождя, здесь не рокотал гром. Здесь и деревья были совсем иные. Уродливые сухие ветви - будто руки мертвецов. Скрюченные корни-щупальца.
Вот и Максим с вампирами. В Сумраке они преобразились. Прибавили в росте, выпирали у них из пастей саблевидные клыки, на пальцах выросли кривые, точно рыболовные крючки, когти.
А Завулона почему-то не было. Лишь откуда-то из дальнего далёка прошелестел его голос:
- Глубже, Дима. Не рассиживайся. Найди свою тень и иди на второй слой.
Господи, тихо произнёс Дмитрий. Звука своих слов он не услышал, но даже и не заметил этого. Господи! Ты видишь, как оно получилось. Ну не мог я мальчишкой пожертвовать. Такой уж я. Прости меня, если сможешь. Прими меня. Жалкого, трусливого, самовлюблённого. Да, это я. Но это не весь я. Есть же во мне и другое... есть свет. Есть образ Твой. Я причащался Тела Твоего и Крови - и Ты был во мне. Неужели сейчас уже ничего не связывает нас? Неужели нет во мне истинной Твоей любви? Неужели я всю жизнь лгал и Тебе, и себе? Я теперь уже и сам не знаю. А Ты знаешь. Ты всегда это знал. Ты дал мне это бремя... бремя Иного. Зачем? Прости, я не сумел понять, не сумел его понести. И вот потому я здесь, и сейчас уйду дальше, а потом ещё дальше... пока от меня не останется вообще ничего. Если этого не избежать - что ж, я приму свою участь. Значит, заслужил. Но вот мальчика - мальчика спаси, ладно? Не верю я этой мрази, вот уж кто демон так демон. Не верю, что они отпустят Максима. И ничего не могу сделать - даже подойти к нему не могу, попрощаться. И здесь, в Сумраке, торчат эти бесовские стены. Поэтому лишь на Тебя надеюсь - выведи его, вырви из сетей зла... А я... Больше я, наверное, уже ничего Тебе не скажу... некому будет говорить. Но пока могу - говорю. Я хотел Тебя любить. Я думал, что люблю. А получалось ли - не знаю.
Ознакомительная версия.
