«Так вот оно что, — подумал Брайан. — Значит, все куда хуже».
— Тогда нужно во что бы то ни стало вытащить из этого Лизу. Это может для нее плохо кончиться.
— Скорее всего ее втянули в то, чего она сама не понимает. Мы не думаем, что на нее оказывается какое-то прямое давление. Если она и сбежала с Файндли, то по собственной воле. Видимо, он и посоветовал ей не отвечать на звонки.
— Но вы же сможете их найти?
— Рано или поздно, конечно, сможем. Но мы же не волшебники, мы не можем вызвать их заклинанием неизвестно откуда.
— Какую помощь мог бы оказать я? — Брайан не удержался и прибавил: — Если, конечно, вы, прося меня поговорить с ней, не преследовали каких-то других целей, которые от меня скрываете.
— А если бы и так, вы что, не стали бы с ней говорить? Брайан, вы сами все понимаете! Разумеется, мы не можем разглашать всей информации. Как и вы. Кстати, сейчас мы беседовали с вами тет-а-тет. Все, о чем мы здесь говорили, не подлежит обсуждению ни с кем, кроме меня и Зигмунда.
— Разумеется. Но…
— Нам бы хотелось, чтобы вы продолжали, по возможности, поддерживать связь с Лизой. Не исключено, что она отмечает ваши звонки, хотя и не отвечает на них. Рано или поздно она, возможно, почувствует себя одинокой или виноватой перед вами и решит сама позвонить.
— И что тогда?
— Все, что нам необходимо, это знать, где она находится. А если вам удастся уговорить ее с вами встретиться — с Турком или без Турка — будет совсем хорошо.
Насколько ему не улыбалась мысль предать Лизу в руки Исполнительного Комитета, настолько же страшила другая — что она еще больше запутается в этой преступной авантюре.
— Я постараюсь сделать что смогу, — сказал Брайан.
— Прекрасно, — ухмыльнулся Вейль. — Будем вам очень признательны.
Они распрощались с Брайаном и ушли. Он остался сидеть в офисе, обдумывая разговор.
Вдали от берега дороги все еще не очистили от пепла, вернее, от того месива, в которое он превратился после дождей. Выбивающиеся из сил дорожные бригады Временного Правительства продолжали расчищать наиболее опасные участки на подъемах и спусках. Поэтому Турку и Лизе пришлось съехать с шоссе, остановиться на стоянке для дальнобойщиков и снять номер в мотеле.
Мотель представлял собой шлакоблочный барак на краю леса. Спиралевидные ивы окружали его, словно печальные великаны, склонившиеся над гномом. Лиза сразу поняла, что это мотель для шоферов, лесорубов и кого угодно, только не для туристов. Она провела пальцем по подоконнику крошечного окошка. Палец был весь в пыли.
— Наверное, с неделю не прибирали, — сказала она. — С таким комфортом они на уборке не разорятся.
Прах богов. Останки творений гипотетиков. Теперь это уже все так называли. В новостях мелькало множество сюжетов такого рода, но объяснить все равно никто ничего не мог. Может, это и было когда-то машинами или живыми организмами. Говорили, что в пепле попадаются полуорганические молекулы необычайно сложного строения.
За стенкой слышны были громкие голоса — в соседнем номере ругались на языке, похожем на филиппинский. Лиза достала свой телефон и стала дожидаться очередного выпуска новостей. Турк с подозрением посмотрел на нее и сказал:
— Ты не забыла?..
— Разумеется. Никаких звонков — ни входящих, ни исходящих.
— Завтра к этому времени мы должны уже добраться до деревни, — сказал Турк. — Лишь бы за ночь дорогу расчистили. Там мы, может быть, что-то узнаем наконец.
— Ты так веришь в эту… Диану? Или как там ее…
— Не то что верю. Во-первых, ей нужно рассказать о Томасе. Может, она сумеет ему чем-то помочь. Во-вторых, она давно знает всех здешних Четвертых. И возможно, даже знает что-то о твоем отце.
Она спросила, давно ли он сам связался с Четвертыми. Турк ответил, что и не думал с ними связываться. Просто Диана доверяет ему, а он — ей. Ему случалось оказывать ей кое-какие маленькие услуги. Именно она порекомендовала его Сьюлин Муа как самого надежного перевозчика. Больше ему сказать было нечего. Он никогда не стремился знать слишком много.
Лиза вновь взглянула на подоконник, на пыль.
— Теперь я чувствую, что во всем этом есть какая-то связь. Во всем этом бреде: пепел, Томас, землетрясения…
Новости начались с сюжета о подземных толчках, которые вывели из строя вышки и трубопроводы в Руб-эль-Хали.
— Ну, связь не связь, — сказал Томас. — Просто беда не приходит одна.
— Что?
Была у Томаса такая поговорка: беды ходят троицей. Мы как-то раз нанялись на один сухогруз, в Малаккском проливе. Сначала машина забарахлила, пришлось стать на якорь и ее чинить. Потом ни с того ни с сего погода испортилась, налетел штормовой ветер. На следующий день погода была отличная, зато пришлось нам смывать из шланга с палубы малайских пиратов. У Томаса было такое мнение: случилась какая-то дрянь — смело жди еще двух.
Обнадеживает, ничего не скажешь, подумала Лиза.
* * *
Они легли спать вместе, но этой ночью им было не до любви. Оба все отчетливее понимали, что это уже далеко не палатка на озере, не безобидное приключение в горах. Вмешались силы посерьезнее. Пострадали люди. Что, если, думала Лиза, ее отец тоже ненароком провалился в какой-нибудь подобный колодец «трех бед»? Что, если с ним произошло то же, что с этим Томасом Джинном, другом Турка? Люди без имен… в фургоне без номеров…
Турк, как всегда, уснул, едва повалившись на матрац. Но Лизе нравилось просто лежать рядом с ним, ощущать его тепло. Перед сном он сходил в душ, и она, как всегда, опьянела от его запаха с легкой отдушкой мыла. Чувствовала ли она когда-нибудь нечто подобное с Брайаном? Едва ли. У Брайана и не было никакого особенного запаха. Если не считать его дезодорантов. Наверняка он даже чуть гордился тем, что ничем не пахнет.
И все-таки это несправедливо по отношению к нему. Он верит в жизнь по плану. Но это не значит, что он чудовище и злодей. Она прекрасно понимала, что лично он не причастен ни к слежке за ней, ни к похищению Джинна. Это игры без правил. А Брайан всегда играл по правилам.
У всего есть свои плюсы и минусы. Конечно, он не такой отчаянный, как Турк. Зато на него можно положиться. Он бы никогда не полетел в горы, не нанялся матросом на какую-нибудь ржавую, дырявую лохань. Зато если он что обещает, то обещает, а клянется, так клянется. Потому и было так трудно подводить с ним итоги их неудавшейся жизни. Она повстречала Брайана, когда готовилась к получению журналистского диплома в Колумбийском университете. Он в то время был младшим сотрудником ньюйоркского бюро УГБ. Ее подкупили его мягкость и обходительность. Она не сразу поняла, что он всегда был, есть и будет при ней, но никогда не будет с ней. Он был одним из запевал в хоре голосов, призывавших ее отречься от собственной истории, — поскольку на дне этой истории может оказаться невыносимая правда.
