Но паниковать нельзя. Нельзя. Я опустил руки. Меня била дрожь, но теперь не столько от страха, сколько от сильного холода. Я не знал, насколько велик мороз, но такого ледяного холода я не мог даже представить. Положение усугублялось тем, что солнце быстро садилось. Необходимо сохранить рассудок и двигаться, иначе я замерзну прямо сейчас. Я заставил себя пройти немного назад по следу снегохода — единственное, что мне оставалось. Затвердевший верхний слой снега выдерживал мой вес, пока я сохранял осторожность. Каким бы огромным ни казалось пространство, Синдер невелик. Не так уж далеко и до шахты, тепла и хоть какой-то помощи… Я ускорил шаги, дрожа все сильнее и сильнее.
Когда я дошел до первого длинного поворота дорожки, оставленной снегоходом, что-то привлекло мое внимание в синеве, лежащей под основанием спрессованной плоской льдины. Остановившись как вкопанный, я смотрел на уходящее солнце и вдыхал ледяной воздух. Ветер усилился. Сладкая, подобно благовесту, музыка вдруг зазвучала в тишине, и целый дождь радужных искр затанцевал на снегу. Не настоящие. Я тряхнул головой. Не глазами, а каким-то внутренним зрением я видел не разноцветную гамму льдин, отражающих закат, а фантастические узоры ледяных кристаллов, в которых можно было угадать терновые ветки, слезу и рисунок тонкой паутины.
— Это видение, — прошептал я, вспомнив истории, рассказанные каторжниками.
Неужели это действительно проклятое место?
Я схватил пригоршню узорчатых льдинок, чтобы запустить ими в видение, но тут же уронил, сошел с колеи и стал подниматься по склону холма, взламывая наст, оступаясь и проваливаясь, но неуклонно приближаясь к миражу. Наконец я достиг деревьев, утонувших в радуге. Когда я рухнул на колени под их сверкающие ветви, они звонили в колокола, смеялись и пели для меня. Я медленно поднялся, протянув руки, чтобы тронуть ветви и окончательно убедиться, что не сошел с ума. Я почти дотянулся до них, и вдруг увидел незнакомца, как свое отражение за хрупким садом кристаллических игл, и тряхнул ветку. Она распрямилась со звуком разбивающегося вдребезги стекла. Осколки пылающего льда полетели мне в лицо. Я закричал, упуская незнакомца из виду, и все пожрало яркое жадное пламя… Я пытался протереть глаза. Кто-то схватил меня за руку, крепко, по-настоящему, отводя ее от лица и пытаясь развернуть меня. Я поднял глаза, но не увидел ничего, кроме огненного пятна, и почувствовал, что незнакомец глубоко проник в мои мысли. Внезапно все мои чувства раскрылись и я провалился в черноту.
…Я сидел на коленях на каменном полу — мое сознание отчаянно пыталось вернуться ко мне — и, чертыхаясь, тер ничего не видящие глаза.
Когда я, наконец, прозрел, передо мной предстал лежащий на боку Мика, уставившийся на меня. Хорошо, если я выглядел не таким испуганным, как он.
— Ты, — пробормотал он, — ты жив?
— Да — если ты жив…
Мой голос прозвучал так, словно я не был особенно уверен в этом. Я вновь ощутил шишку на затылке, увидев, что рядом с Микой лежит Джоральмен. Мы были заперты в помещении из синего камня без окон.
— Сколько… Как долго это продолжается?
Деревья — куда подевались деревья?
— Я только что очнулся. Где мы, черт меня дери? Я ничего не вижу.
В комнате не было ничего, на что стоило бы смотреть, но я не стал отвечать ему. Мика с трудом приподнялся и начал ощупывать свои ушибы, вздрагивая и ругаясь.
— Не в шахте. — Когда я только пришел в себя, мне на секунду показалось, что мы опять на шахте, однако теперь я почему-то был уверен, что мы находимся в другом месте. Но где? — Что с Джоральменом?
— Не знаю. Он весь в крови, может, уже коньки отбросил.
— Какого же черта ты не проверил?
— Да потому что я чуть не замерз, ты, сопляк.
Я подполз к Джоральмену. Его светлые волосы были залиты кровью из рассеченного лба, но холод, кажется, остановил кровь. Он застонал, когда я потряс его за плечо.
— Он жив. — Я заметил, что его парализующий пистолет пропал.
— Тем хуже. — Мика потер руки.
— Заткнись, — рявкнул я, чувствуя какое-то подобие вины по отношению к Джоральмену. — Он единственный, кто может сказать, что с нами произошло. Молись, чтобы он выжил и объяснил всю эту чертовщину.
Мика только пожал плечами. Я еще раз тронул Джоральмена, и тот вновь застонал. На его ремне я обнаружил походную аптечку, но понятия не имел, что делать с ее содержимым. Среди прочего нашелся влажный кусочек ткани, упакованный в пластик; я вытащил ее и вытер лицо Джоральмена. Мика заглянул через мое плечо.
— Ничего себе, сколько кровищи…
— Жаль, что не твоей, — с отвращением отрезал я.
Мика отвернулся, снова жестоко закашлявшись. Когда приступ прошел, он сказал:
— Знаешь, я думал, что мы все уже подохли и ад похож на Синдер. Господи, я не хочу умирать, если только… — Он сменил тему: — Так ты что-нибудь видел? Что с нами произошло? Я ни хрена не помню…
Я присел на корточки, вновь проигрывая обрывки воспоминаний и пытаясь составить из них полную картину.
— Ну? — Он хлопнул меня по руке.
Я отодвинулся.
— Что-то припоминаю. Мы, — я сжал губы, — мы провалились в пропасть. Кто-то нас оттуда вытащил. Правда, не представляю как…
Или кто? Кто мог оказаться там, в этой пустыне? Кого я видел в ту последнюю секунду перед тем, как…
Джоральмен открыл голубые глаза, и в первое мгновение в них отразился ужас. Очевидно, он потерял сознание последним из нас, и то, что он увидел через лобовое стекло кабины снегохода, теперь мучило его.
— Все нормально, — прошептал я, тронув его плечо, — тебя спасли.
Он перевел глаза с меня на Мику перед тем, как попытался привстать, а затем вновь без сил рухнул на пол, закрыв лицо руками.
— Проклятье, тысяча чертей…
— Похоже, что так, — ответил я. — Ты сильно ушибся?
Он откликнулся через некоторое время.
— Ребра. Кажется, перелом. Чертовски плохо. — Он говорил еле слышно.
— У тебя на голове рана.
— Аптечка… Достань две большие белые таблетки.
Я дал Джоральмену таблетки. Он пожевал их и с усилием проглотил. Через некоторое время его дыхание успокоилось, он смог сесть, ничего не понимающим взглядом уставившись на стены.
— Где мы? — спросил я, откинувшись назад и опираясь на руки. — Что происходит?
— Понятия не имею. — Он залепил раны болеутоляющим пластырем и сердито посмотрел на меня. — Я столько же знаю, сколько и вы.
Я пожал плечами и встал. Джоральмен протянул руку, и я помог ему подняться. Он вглядывался в полумрак комнаты, словно не мог ничего разглядеть.
