ВНИМАНИЕ!
Интенсивность звукового сигнала подействовала невероятно.
Капитан Йорг схватился за кобуру. Штурман и Смут замерли. Защитные скафандры остались у задраенного автоматами люка. В просторном шлюзе было пусто и тихо, будто его специально освободили для встречи. Каждый шаг гулко отдавался в замкнутом пространстве, подчеркивая неуклюжесть, даже громоздкость землян.
ВНИМАНИЕ!
ВХОД РАЗРЕШЕН СМУТУ.
Капитан ободряюще улыбнулся.
– Космониты излишне пунктуальны. Почему не впустить всех сразу? Почему они решили впускать нас поодиночке? К тому же, они нарушают протокол. Ведь первым входит командир судна.
ВНИМАНИЕ!
ВХОД РАЗРЕШЕН ТОЛЬКО СМУТУ!
ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ НЕЗАМЕДЛИТЕЛЬНО ВЕРНУТЬСЯ НА БОРТ «АФЕЯ»!
– Вернуться? – не поверил капитан.
А штурман растерянно пробормотал:
– Я был о космонитах лучшего мнения. Можешь передать это лично Глоцеру, Смут.
– Если встречу, обязательно передам, – усмехнулся Смут. – Я тоже не понимаю, что происходит.
– Ничего не надо тебе оставить? – капитан многозначительно положил руку на кобуру.
– Космониты знают, что гравитационные пушки «Афея» в несколько секунд развеют по пространству все их торы и цилиндры в радиусе светового дня. Этого вполне достаточно.
– Свяжись с нами, когда окажешься в торе.
Демонстративно грохоча башмаками, капитан и штурман двинулись к только что снятым скафандрам. Сама мысль о возвращении на «Афей» бесила их. Но они улыбались. Земляне не должны выглядеть обескураженными.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПОЯС!
Могли сказать проще – в тор.
Впрочем, Пояс – это и есть торы, станции, астероидные поселения, цилиндры Итиса, спутники связи. А Шестнадцатый тор – личная база Глоцера. Представитель космонитов в Большом Совете Земли может сейчас находиться где угодно. Он не из тех, кто любит общаться с землянами. Если есть возможность отложить встречу на год, а лучше на два, он ее отложит. Похоже, у космонитов свое ощущение времени.
Волна запахов.
Живых, звенящих, будящих воспоминания, запахов.
Сплошная стена зелени. Сплошной накат зеленого моря. Или зеленого неба, ведь весь этот клубящийся зеленый рай постепенно переходил в округленный, смазанный зеленоватой дымкой горизонт, терялась в далеком зените, подернутом той же дымкой.
Космос черен и холоден. Космос лишен запахов. Он заляпан пятнами пылевых туманностей. Он отделен всего от этого буйного цветения всего лишь тройной броней стен. А внутри тора – живые цветы, шелест ветвей, зеленые поляны и звон ручья, бегущего прямо в небо, густо поросшее деревьями и цветами.
Смут сразу потерял входной люк, углубившись в заросли.
Он не боялся заблудиться, кругосветное путешествие в торе можно совершить, наверное, за неделю. А может, и за пять дней. Глядя в зеленое смутное «небо», он понимал, что для обитателей на той стороне тора он сам сейчас находится в зените.
Крикнула птица.
Низко прогудел шмель.
По светлому стволу приземистого кривого деревца, лишь на вершинке украшенного шапочкой пышных листьев, целеустремленно пробежал муравей.
«Смут!»
Голос прозвучал неожиданно.
Он прозвучал в сознании. Никто не произносил слов, Смут их услышал.
«Следуйте по тропе. Выйдете к жилому блоку. Там можете отдохнуть.»
Наведенная речь, догадался Смут.
С побочным эффектом наведенной речи, широко используемой космонитами, земляне сталкивались в так называемом секторе Стонов. Там вдруг начинали звучать отдельные слова, можно было разобрать отдельные фразы – внутри корабля, идущего сквозь Пояс. Первое время экипажи приходили в смятение. Связь можно было отключить, а уши заткнуть, – голоса все равно звучали. Кто-то жаловался и смеялся, спорил и требовал. Вполне возможно, что космониты вели в секторе Стонов какие-то эксперименты, но с землянами на эту тему они не говорили. Исполинское кольцо станций, цилиндров, торов, астероидных поселений, раскрученное между Марсом и Юпитером, уже несколько столетий жило собственной жизнью. Благодаря Поясу Земля получала железо, углерод, кремний, никель, даже воду. Земля не малым была обязана Поясу. И все-таки отношения Пояса и Земли были далеки от идеальных.
Смут зачарованно смотрел в зеленые небеса.
Шестнадцатый тор открыл перед ним двери, но не стоит строить иллюзий: те же двери закрылись перед капитаном и штурманом «Афея». Космониты могли руководствоваться чем угодно, их действия невозможно Земля для них – давно покинутая колыбель. Они не поощряют личных контактов с землянами, жестко контролируя подобные контакты. Редкие встречи, как правило, происходят на нейтральных территориях, например, на тех же Галилеевых лунах. Возможно, космониты опасаются за устои Моноучения (Смут так не считал). Возможно, после официальной встречи Смута – члена Большого Совета, и Глоцера – члена Совета Пояса, что-то изменится. В конце концов, грандиозные работы с искусственными протуберанцами Юпитера (интенсивная бомбардировка гиганта, а затем транспортировка выброшенной в протуберанцах материи) требует действительно глобального подхода. Ни Поясу без Земли, ни землянам без помощи космонитов не обойтись.
Смут увидел впереди мостик.
Желто-полосатый, как тигриная спина, он был выгнут. Внизу, под металлическими опорами, звенела вода. Почему-то это напомнило Смуту станцию Калхас на Ио. Может, потому, что перед взрывом он стоял у иллюминатора и видел Европу – угрюмую, насквозь промороженную планету, полосатую, как свернувшаяся оса. Нежно светилось ущербное пятнышко Амальтеи, под нею сиял отраженным светом Ганимед, рябой от бесчисленных кратеров. Юпитер находился по другую сторону Ио, о его постоянном присутствии напоминала лишь пепельная, но вовсе не темная ночь.
Сигнал тревоги взорвался, как разбивающаяся в падении вода.
Смут бежал по узкой трубе перехода, гоня перед собой растерявшихся космонитов. Едкий дым выбивало из узких вентиляционных шахт. Смут на две головы возвышался над самым высоким космонитом, только это помогало ему никого не терять из виду. Потом из вертикальной шахты донесся сорванный голос Ларса Курри:
– Бросай их вниз, Смут!
Смут не оглядывался. Какой смысл?
Он превосходно знал: если огонь прорвется в кислородный отсек, уйти никто не успеет. Все испарятся вместе с металлом перекрытий. Вот он и толкал космонитов в шахту, надеясь, что Ларс хоть кого-то подхватит. Однако, последний космонит мертвой хваткой вцепился в перекрытие люка. Наверное, он боялся высоты. Рыча от ярости, Смут ухватил космонита поперек тела. Он никак не мог понять, откуда в столь хрупком создании столько сил? Он не видел ни глаз, ни даже лица, прикрытого сползшим на лоб капюшоном, но пара светлых прядей мелькнула перед глазами.
