- Мне нужно посмотреть, что вы предлагаете, - более умеренным тоном пробормотал я, уже совершенно ничего не понимая. - Вдруг какую-нибудь ерунду подсунете, с которой стыдно будет и домой возвращаться. Кто же Вас знает. Теперь я уже ничему не удивлюсь.
- Ладно, не обижайся. Покушай хоть для начала, а то, будешь потом говорить, что даже тебя не накормил. О вас же заботишься, все время. Зачем вам эти знания? Живите спокойно, пока есть такая возможность. И хоть кто-нибудь спасибо сказал - не дождешься. Между прочим, я тоже ничего не ел, еще со вчерашнего вечера и желал бы спокойно перекусить в тишине, не обремененный с твоей стороны никакими расспросами. Надеюсь, ты меня понимаешь?
Все во мне горело от нетерпения. Виктор Павлович уж знает, как заинтриговать. В этом и заключается его истинная, мерзопакостная сущность. Ничего напрямую не скажет - приходиться самому додумываться. Поломай, мол, голову, поскрипи мозгами, пока я над тобой издеваюсь. Вот и сейчас, сидит, наверное, тихонечко посмеивается надо мной.
Хоть как-нибудь пережить обиду, я принялся за еду. Салат раньше мне такой не попадался. Он оказался довольно необычным, хотя, конечно, я совсем не знал, что представляют собой крабы, но раз он так назывался, значит, их вкус я уже, наверное, попробовал. Чуть попозже я отправился за уже известными мне копчеными ребрышками барана, приготовленными в гречневой каше со специями по-восточному, запил все это апельсиновым соком и стал дожидаться Виктора Павловича, пока тот закончит свою трапезу. Он же, как нарочно, ел довольно медленно, тянул время, несколько раз уходил к кабинке, чтобы заказать себе все новые и новые блюда. Я думал - это никогда не закончиться, но он, наконец, отложил в сторону последнюю, испорченную им, салфетку, вытерев предварительно ею губы, тем самым прекращая мои терзания, негромко произнес:
- Чего же ты мучаешься, страдаешь. Вот он, стоит у тебя под ногами. Открой чемодан, да посмотри...
Андрея прервал на полуслове тихий стук в дверь, чуть слышный, едва различимый, раздавшийся откуда-то снизу, будто бы из глубины подвала или какого иного сооружения располагавшегося непосредственно под землей. Затем, позже, некоторое время спустя, он повторился, но уже значительно громче, дребезжащий и пугающий, доносившийся на этот раз со стороны окна. Все замолкли, замерев в ожидании продолжения, боясь пошевелиться или издать хоть какой-либо малейший звук. Возможно, их разговоры были услышаны кем-то снаружи, таким образом, обратив на себя внимание непрошенных гостей.
Настойчивый стук вскоре опять продолжился, но разглядеть просившихся внутрь, друзья не могли. Окно промерзло буквально до такой степени, что на нем не оставалось и кусочка свободного места. Оно полностью покрывалось мелкими кристалликами белого инея, застывшего испарения воды, содержащейся в воздухе, необычайно красивого и загадочного явления, всегда создаваемого на границах резких перепадов температур в виде причудливого ледяного узора, напоминающего собой какие-то замысловатые деревья и кустарники с ветками и листьями на них, каждый раз по-новому, изображенные неведомым художником. Возможно, существовал определенный закон, которому подчинялись все живые растения, произраставшие на земле, определявший их рост и дальнейшее развитие, как-то подлинно особо образующие некую неразделимую связь с этим представленным творчеством в действительности.
- Откройте, это я - Оксана, - сказала Оксана, голос которой узнать было совсем не сложно из-за характерных только для ее речи интонаций. Произнесла она это довольно негромко, едва слышно для находившихся в баре людей, словно находилась в каком-то явно расстроенном или подавленном состоянии.
- Я пришла одна, не волнуйтесь. Пустите меня, а то я уже замерзла.
И впрямь, за разговорами приятели даже не заметили, как за окном заметно потемнело. Наступала ночь - самое опасное время суток именно для тех, кто оставался снаружи. Непосредственно сейчас температура воздуха опускалась крайне стремительно до соответствующей низкой отметки так, что без специальной одежды можно было довольно серьезно пострадать. В другое время перепады свершались незначительно и естественно так серьезно уже не отражались на всем организме в целом.
Андрей отпер дверь, и Оксана ввалилась в бар, испуская клубы белого холодного пара, увлекающиеся и тянувшиеся вслед за ней, таким образом, будто ставшие воистину ее некой неотъемлемой составляющей, также медленно и верно заползающие внутрь помещения.
- Слушайте, вас не дождешься. Что же вы не открывали так долго? - спросила она, наконец, отходя от такого, как ей казалось в тот момент, дикого холода, довольно невесело при этом, осматривая присутствующих, - Полчаса уже стучу. Вижу, что вся компания в сборе. Не просто так, наверное, здесь сидите?
- Да уж, Оксана, тебя нам только не хватало, - проговорил в ответ Николай, как всегда в своей обычной манере общения стараясь немного над ней поиздеваться. - Только того и ждали, когда ты заявишься. Все не можем решить, что нам дальше делать. Оставаться тут и спасать поселок от грызунов или отправляться в экспедицию за оружием?
Она в недоумении посмотрела на Петровича, явственно пытаясь понять, серьезно тот говорит или опять ее разыгрывает, так как излагал он совсем уж не понятные для нее вещи.
Николай вкратце, как умел, своими словами пересказал недавнее посещение Андреем Города. Конечно, не без помощи окружающих, и не так красноречиво, как изрек бы подобное истинный сказитель таких рассказов, запинаясь и пропуская некоторые подробности, ну и приврав, естественно, по ходу развития сюжета, как он такое сам объяснял, для создания некоторого свойственного эффекта. Однако главный смысл его повествования Оксана все-таки вполне смогла уяснить для себя точно.
- Ну, и где же оно, твое чудесное средство? - поинтересовалась она, после обратившись уже напрямую к Андрею с некоторым нескрываемым раздражением в голосе. - А еще говорил, что ничего особенного не привез.
- Да и сейчас бы не сказал, если бы грызуны не напали на наш поселок самым наглым и отвратительным образом, каким только подобное возможно себе вообразить, - насмешливо пробормотал тот, в то же время несколько явно перед нею оправдываясь. - А какие средства ты подразумеваешь? Что именно имеешь в виду?
Выражение лица Андрея изменилось на более доброжелательное с заметной хитринкой в глазах. Он состроил Оксане хитрую рожу, стараясь немного ее озадачить, но от этого веселее стало только окружающим, слушать их такую несуразную перебранку.
