Невесте, несколько потрепанной и всклокоченной, хозяйка кабинета показалась милой, домовитой. Выслушав Маринину просьбу, столоначальница принялась листать амбарную книгу. И чуть погодя нашла запись о ее разводе с Луком. Невеста обрадовалась и протянула руку за вожделенной бумагой. Но, хотя просительница улыбалась столоначальнице со всей приветливостью, Любаша глядела на нее в упор с ярко выраженным презрением и молчала. Марина оробела.
– Пожалуйста… выдайте мне документ, – в угоду столоначальнице невеста попыталась говорить казенным языком.
– Я вам что?.. Подшивку должна отдать? – Любаша грозно потрясла своей амбарной книгой.
– Нет конечно, ну что вы, не надо подшивку… Выпишите мне свидетельство о разводе на отдельной бумажке… пожалуйста.
Теперь уж столоначальница протянула руку, а невеста в недоумении смотрела на нее.
– Давайте! – нетерпеливо потребовала столоначальница.
Что она просит? Денег? Невесте ничего не жалко для столоначальницы, но ведь та может рассердиться!
– Что дать? – осторожно осведомилась она.
– Свидетельство о браке, разумеется! – взревела Любаша.
– Я ж вам паспорт дала. А свидетельства о браке с Лукьяном у меня нет… Потерялось.
Или у него осталось. Марина не помнила, столько лет прошло. И совсем уж не думала, что оно может когда-нибудь понадобиться.
– Без свидетельства о браке не могу принять заявление на получение свидетельства о разводе. – Столоначальница уставилась на невесту и добавила задумчиво: – А может вы авантюристка? Откуда я знаю, кто вы такая?
– Так вот же мой паспорт! Там проставлена печать о браке, и потом о разводе с Лукьяном Борисовичем Малинкиным! И фамилия у меня до сих пор та же – Малинкина!
– Не положено! Положено свидетельство о браке!
Невеста готова была заплакать. Столоначальница сжалилась и вникла в ситуацию.
– Спросите у бывшего супруга, может у него копия сохранилась.
– Невозможно! Во-первых, я с ним не разговариваю. Во-вторых, он умер.
– Отлично! – заметила столоначальница и опять протянула руку. – Предоставьте справку о смерти.
– Нет у меня! – всплеснула руками невеста. – Мы же так давно развелись! Я даже не знала, что Лучок погиб! Мне только через год его дядя рассказал…
И тогда терпение у столоначальницы лопнуло. И она процедила:
– Вы должны предоставить свидетельство о браке или справку о смерти бывшего супруга. И тогда вы получите свидетельство о разводе в ЗАГСе по месту своей теперешней регистрации, предварительно оформив соответствующее заявление у нас.
И взревела:
– Следующий!
Жених тем временем топтался на тротуаре. Мокрый холод лез в ботинки, щеки жег колючий вьюжный ветер. Но здесь можно было дышать, а внутри – не очень. Наконец из казенного дверного проема неуверенно шагнула его невеста. Он бросился поддержать ее, потому что на нее набросился ветер…
– Ничего, – сказала она, – совсем ничего, то есть все зря. Бессмысленны все эти наши блуждания в поисках никому не нужной бумажки… А ведь у нее на столе стоит компьютер, на нем лежит вязание, а перед ним зеркало… И еще чашка! А могла бы посмотреть в компьютере и распечатать нужную бумагу на принтере!
– Так это и там можно было сделать, в первом кабинете с покосившейся избушкой, – усмехнулся Степа, – запрос по Интернету, раз-два-три… и любые сведения о любом гражданине перед глазами просвещенного чиновника. Компьютер – изобретение прошлого века, кстати. Но еще не освоен. Но ничего, эту бумажку мы добудем! – очень решительно добавил жених.
– Боюсь, не одну пару обуви придется еще сломать… И шин стоптать… – прошептала трусиха-невеста.
Нужно было свидетельство о браке или справка о смерти Лука. Расписались студенты пятнадцать лет назад в Нижних Чудях, там Лучок был прописан, там они иногда дышали воздухом и купались в речке, а Марина еще и наблюдала облака. А вот после развода Лучка приветил его родственник, тот самый дядя Паша, преуспевший в криминальном бизнесе, которому Лучок подражал. Лучок жил у дяди Паши в Люберцах. Там он и закончил свои дни, бедолага. Люберцы хоть и за тридевять земель, но ближе, чем Нижние Чуди, можно попробовать получить там справку.
Был день, темный, как ночь. Степа привез Марину в Люберцы. Впрочем, в кабинет он отпустил ее одну, не предполагая, что в казенном месте его невесту могут обидеть.
Войдя, Марина увидела Милочку, ту самую, в леопардовой блузке в обтяг складок грандиозного корпуса. Зато картины с покосившейся избушкой в этом кабинете уже не было. А украшала интерьер огромная монстера в кадке, с великаньими пятернями листьев. Милочка тоже приукрасилась – у нее из прически торчала заколка с огромной сияющей стекляшкой. А на столе среди папок и стопок канцелярской бумаги лежал здоровенный оковалок красного цвета. Настроение столоначальницы было благостное. Благосклонно выслушав просительницу, Милочка полистала амбарную книгу, напевая низким и раскатистым, как гром небесный, голосом: «Опустел тот сад, вас давно уж нет…» и пристукивая каблуками.
– Скончался в две тысячи шестом. Лукьян Малинкин. Ай-ай-ай, совсем молоденький! Конечно же, я выпишу копию справки. Давайте свидетельство о браке.
– Мы десять лет в разводе!
– Тогда свидетельство о разводе.
Милок, величественно держа в длани пудреницу, пастозно обрабатывала губы помадой, чувственно наслаждаясь каждым мазком. Марина с удрученным видом переминалась с ноги на ногу.
– Нет у меня… Столько лет прошло…
– Выдать копию справки о смерти смогу только при предъявлении свидетельства о браке или о разводе, – отчеканила Милочка.
– Но вот же штампы в паспорте – и о браке, и о разводе!
Марина попыталась было открыть паспорт, но паспорт сопротивлялся, страницу заклинило. Марина отчаянно боролась с документом. Милок отложила пудреницу. Ее удовольствие убыло, благорасположение прошло. Взгляд посуровел, голос огрубел, несмотря на хорошую смазку рта.
– Не положено.
– Так он же умер! Почему нельзя написать об этом справку?
– Потому!
– Я попала в порочный круг…
– Ваши проблемы!
То давишь в себе раба, а то его же и зовешь на помощь…
– Посоветуйте, вы же профессионал, – Марина заискивающе улыбнулась. – Монстера красивая!
– Ах, обзываться! – Столоначальница стала вырастать из-за стола, круша мебель, стены и самое потолок…
Марине пришлось ретироваться. Невеста упала в объятия жениха потрепанная, но больше всего ее беспокоило недоумение:
– Я не понимаю! Зачем у них именно так все организовано? Ну, мое время и силы им не жалко. Мои стоптанные ноги и сломанную обувь тоже. Но тротуары? Дороги? Дороги тоже стаптываются, и метро изнашивается, когда мы ездим на метро – им не жалко свое метро?
