Поначалу Пьера удивило, что Дэй относится к своим растениям, как к живым существам, разговаривая с ними иногда шёпотом, но чаще мысленно временами поглаживая стволы и ветви. Время от времени бутоны цветов, мимо которых проходил Дэй, в то же мгновенье распускались и казалось, что в них, словно в маленьких, благоухающих зеркальцах природы, отражается улыбка Дэя.
Цветов в парке не срезали. Это было непреклонное требование его хозяина, который срывал лишь исключительно плоды и овощи.
Однажды, когда они прогуливались вдвоём с Дэем, Пьер задержался у заворожившего его своей красотой цветка, толстый стебель которого лишь немного поднимался над густой, мохообразной травой. Несколько десятков красно-розовых лепестков, формой напоминавших кленовые листья, обрамляли небольшую полусферу, через матово-прозрачную поверхность которой, казалось, переливаясь всеми цветами радуги, горела, переходя друг в друга, тысяча огней. То ли ему показалось, то ли на самом деле, но, во всяком случае, взгляд Пьера приковало странное существо, неизвестно каким образом оказавшееся вдруг на цветке. Большая прозрачная бабочка глядела на него почти человеческим взглядом.
- Что это? - обратился Пьер к Дэю.
Тот молча взял в обе руки висевшее у него на груди приспособление для научных исследований и на мгновенье навёл его, словно фотоаппарат, на цветок. Потом он попросил Пьера взглянуть на небольшой экран в центре прибора. Там светилась стереоскопическая фотография цветка, производившая впечатление реальности. Но только таинственной бабочки Пьер не увидел. Вновь бросив взгляд на цветок, Пьер с удивлением обнаружил, что она по-прежнему сидит там и пристально на него смотрит.
- Ты видишь душу Онионы, этой королевы цветов, мой друг, - задумчиво улыбаясь, тихо проговорил Дэй. - Это хороший знак. Цветы всегда открывают свою душу тем, кто способен с ней сопереживать.
Они постояли ещё некоторое время, молча любуясь прекрасным цветком.
Оба обернулись одновременно, почувствовав на себе чьи-то взгляды.
В этот момент из остановившейся в некотором отдалении машины выходили Эна и Де Синг в сопровождении очень красивой девушки и примерно такого же возраста юноши лет шестнадцати, довольно крупного, с отчётливо выраженной, тренированной мускулатурой и флегматичным лицом, контрастирующим с горящими каким-то неестественным светом глазами.
Эна, отделившись от приехавших, подошла к Дэю и. поцеловав его в щёку, приветливо, как давнишнему другу, улыбнулась Пьеру. После этого, наклонившись к уху своего деда, она начала говорить негромко, с едва заметным волнением.
- Извини, что я, не предупредив тебя, привезла с собой двух молодых людей. Они - дети наших друзей, отправившихся в долгий космический полёт. Лимея в последнее время впала в такую ужасную депрессию, что Де Синг не на шутку испугался за её здоровье. А ведь твой парк..., ты ведь знаешь, одно пребывание в нём оказывает чудодейственное влияние на здоровье. Правда, брату Лимеи грех жаловаться на недомогания. Но и он несчастен по-своему. Говорят, что в здоровом теле - здоровый дух. А вот у этого, в целом неплохого, на редкость крепкого парня, больна душа. И самое ужасное, что он и не подозревает о своей болезни. Слепота к красоте - что может быть ужасней? Я подумала, что, увидев созданную тобой красоту, он должен хоть немного прозреть. Ты не сердишься на меня? Ведь я знаю, как тебе бывает порой неприятно, когда парк посещаю? слепые к красоте люди.
- Всегда рад тебе, Эна. Как можно на тебя сердиться? Но увы, если мне и удаётся немного способствовать распространению красоты, открывать слепые на неё глаза - я не в силах. Кстати, мы с Пьером уже направлялись к ужину. Мяса, как ты знаешь, мы не едим. Зато во фруктах и вине недостатка нет. Проси всех к нашей вечерней трапезе.
Вскоре все расселись на низких, мягких креслах вокруг большого овального стола, в изобилии уставленного всевозможными фруктами и хрустальными бутылями, наполненными винами, приготавливаемыми Дэем по им самим разработанным рецептам.
- Как тут хорошо, не правда ли, Топан, - обратилась Лимея к брату.
Тот промолчал, всем своим видом давая понять, что спокойная, умиротворяющая обстановка никак не соответствует его сжатой, как пружина, натуре, болезненно сковываемой обществом людей, тихо беседующих в спокойной, непринуждённой обстановке. Затем Топан сдвинул обтягивающее его шею чёрное, змеевидное кольцо так, что две выпуклости на нём попали ему прямо в уши и в них, слышимые только хозяину этого браслетообразного магнитофона, полились такие звуки, будто одновременно несколько сотен человек звенящими пилами прорезали стволы деревьев. Перпендикулярно этой стае сирен неслись надрывающиеся до исступлённой хрипоты голоса. А временами наискосок, словно от гигантского механического молота, ритмично выбивающего накопленную за долгие годы пыль, сыпались низкочастотные звуки, в такт которым стали подергиваться сначала руки и ноги, а потом и всё туловище Топана.
Лимея с горечью посмотрела на брата и виновата улыбнулась Дэю.
- Меня радует, когда каждый из гостей, сидя за этим скромным столом, волен выбирать между беседой и погружением во что-то своё, - ответил на её извиняющуюся улыбку Дэй.
- У вас здесь настоящий небесный сад, из которого, согласно одной очень старой легенде, изгнали прародителей элеян. Трудно поверить, что такое мог создать. человек.
- Нет, человек не мог создать то, что под силу лишь Великому потоку жизни, текущему через все миры, разбросанные словно песчинки в бесконечных дебрях пространства и времени. Но человек может немного расчистить окружающую его среду, удалив мусор и пыль, тогда вечно текущая и вечно фантазирующая красотой жизнь сотворит ему и такой сад, и много, много краше, - произнёс Дэй.
- Можно мне остаться здесь навсегда? - невольно вырвалось у Лимеи.
- Я буду счастлив, если твоё присутствие здесь продлится возможно дольше. Думаю, такого же мнения придерживается и Пьер, - улыбнулся Дэй. Он всегда обращался к нему как к сособственнику парка, не показывая, даже намёком, что он не только создатель, но и полновластный хозяин.
- Оставайся с нами, Лимея, - с интонацией просьбы обратился Пьер к молодой девушке. - В известном нам мире трудно найти место, где бы было лучше, чем здесь.
- Ты прав, Пьер, - заметила Эна. - Я сама нередко подумываю о том, как хорошо было бы переселиться сюда. Да вот Де Сингу нужны больные. Что будет делать без них врач?
- Настоящий врач думает не о болезнях, а о здоровье. Оно как солнце, а болезни всегда гнездятся в неосвещённых им углах. Зажечь солнце здоровья, убрать преграды с пути его лучей из всех частей организма - вот задача врачевателя. Остальное довершит сама природа, - заметил Де Синг.
