— Нет.
— Это будет великолепно! — воскликнула Клотильда, столь же темноволосая, насколько светловолосой была ее подруга Элен.
— Тогда подождите меня минуту.
Он вошел в спальню, извлек из ящика свой мундир и надел его. На мгновение Тинкар почувствовал неловкость. Потом подтянулся, глянул в зеркало.
Оно отразило высокого человека с суровыми чертами лица и холодными серыми глазами. Он отсалютовал.
— Лейтенант Холрой, приятно вновь увидеться с вами! Где же вы прятались все это время?
Он вышел в гостиную.
— А вот и я. Куда мы направляемся?
— Сначала пообедать! — Анаэна с любопытством покосилась на землянина.
Они вышли. На улицах все еще царило оживление. Тинкар шел в каком-то оцепенении. Его строгая форма выглядела неуместной среди толпы галактиан, одетых в разноцветные свободные одежды. Но он справился с напряжением. По взглядам мужчин чувствовалось, что к нему относятся без зависти, хотя он был один в компании трех хорошеньких девушек.
Он не узнал зал ресторана: зеленые растения скрывали стены, с потолка свешивались яркие гирлянды, разноцветные лучи прожекторов бегали по залу, выписывая в воздухе арабески. Негромко играл невидимый оркестр. За столами сидели люди они ели, пили, смеялись. Сегодня официантов не было — у одной из стен стояли столы, буквально прогибающиеся под тяжестью деликатесов. Два молодых человека встали из-за столика и позвали их.
Анаэна быстро представила их друг другу:
— Жан Помран с «Франка». Луиг Тардини с «Тильзина». Лейтенант Холрой из Звездной Гвардии Земли.
Похоже, молодым людям представлять его было не надо.
— Луиг, принесите чего-нибудь поесть и выпить! — улыбнулся Жан. — Кажется, я знаю, Тинкар особенно ценит ламира с Сарнака. Для меня филе тилирской говядины, если еще осталась. Мы немного запоздали!
Обед оказался вкусным, они отведали множество вин, большая часть которых Тинкару была незнакома. Вся сдержанность галактиан по отношению к нему исчезла, и ему показалось, что он понял причину этого изменения, когда какой-то шедший мимо человек наклонился к нему и шепнул:
— Спасибо за локаторы!
Анаэна буквально преобразилась. Она вся светилась от счастья, в ней не осталось ничего ни от сдержанной и знающей свое дело библиотекарши, ни от ксенолога, ни от руководителя борьбы с мфифи. Тинкар, привыкший к птичьим мозгам придворных дам и к невежеству девушек из народа, Тинкар, который ни разу в жизни не видел женщины-ученого, восхищался, обнаруживая в ней грацию знатной землянки и одновременно ум, глубину которого успел оценить. Он отбросил привычную сдержанность и отдался неведомой ему эйфории, совсем непохожей на жестокую радость гулянок кадетов в ресторанах астропортов или на загулы с приятелями-офицерами в кают-компании.
Издали какой-то мужчина подал знак, Анаэна извинилась, встала и подошла к нему. Она быстро поговорила с ним о чем-то, дважды или трижды утвердительно кивнула. Тинкар вдруг почувствовал приступ ревности: неужели она договаривалась с ним о свидании? Но девушка уже возвращалась.
— Как плохо быть начальником! Даже в праздники нет покоя, — с сожалением улыбнулась она.
Обед закончился. Зал пустел на глазах. Помран бросил беспокойный взгляд на часы.
— Нам не останется мест, Анаэна!
— Останется, я заказала места на шесть персон. Но ты прав, пора идти.
— Куда? — спросил Тинкар.
— В парк восемнадцать. Думаю, спектакль тебе понравится.
В парке среди кустарников возвышались только что возведенные трибуны, на них теснились галактиане обоих городов, многоцветная подвижная толпа, тонущая в свете прожекторов. Анаэна привела их к центральным местам на одной из трибун.
— Мы увидим спектакль, — объяснила она Тинкару. — «История человека». Символический балет в исполнении Сильи Салминен с «Франка».
Свет внезапно погас, по центральному кругу заметался один-единственный луч прожектора, выхватывая из тени силуэты деревьев. Что-то шевельнулось позади одного из стволов, потом вышло на свет — сгорбленная фигура женщины медленно двигалась вперед.
— Первый акт: пробуждение человеческого сознания в начале четвертичной эры, — шепнула Анаэна.
Сгорбленный силуэт продолжал двигаться, от него исходила какая-то неловкая грация, напоминающая грацию неуклюжего животного. Потом фигура выросла, и Тинкар ясно рассмотрел посреди лужайки молодую полуобнаженную женщину с длинными распущенными волосами — она словно увеличилась в пять или шесть раз.
— Отличный трюк. Какими средствами вы достигаете такого эффекта?
— Объясню потом. Смотри!
Молодая женщина танцевала танец не то питекантропа, не то австралопитека (воспоминания Тинкара были смутными), первобытный землянин выходил из лесного укрытия, ощупывая ногой почву саванны. Балерина выглядела напуганной открытым пространством, взгляд ее терялся в бесконечности. Она была Храбростью, Бегством, Страхом, вновь укрывшимся под сенью дружественного леса, и всепобеждающим Мужеством. Из-под деревьев появился мужчина, и они рука об руку двинулись в сторону восходящего солнца.
Луг опустел.
Одна сцена сменяла другую — первые гомо сапиенс перед своими пещерами, в которых уже горел огонь; античность, сотканная из славы и рабства; медленное восхождение к благополучию и свободе. Затем, в красных огнях, пожар атомной войны, безмерный ужас, родивший Империю.
— Не обижайся за следующую сцену, Тинкар! — быстро шепнула Анаэна.
Резкий свет прожектора буквально пригвоздил молодую женщину к столбу, ее руки и ноги были закованы в железные цепи. Отвратительное чудовище с плетью в руке возвышалось над ней. Анаэна фыркнула.
— Тысяча извинений, Тинкар, но это бесформенное существо как бы представляет твою Империю, тебе ясно?
Он улыбнулся, он был слишком счастлив для того, чтобы оскорбиться.
На сцене появились два новых персонажа: старый согбенный человек с компасом в руках и книгой под мышкой и монах в сутане с кадильницей, из которой валил густой дым. Он помахал кадильницей перед носом чудовища, и лицо монстра расплылось в бессмысленной улыбке. Чудовище явно забыло о бдительности и не заметило, что монах образовал дымовую завесу перед пленницей.
— Наука и Религия приходят на помощь Человечеству, — прокомментировала Анаэна.
Теперь пришла очередь Тинкара фыркнуть от смеха. Наука рвала тяжелые цепи с помощью острия компасной иглы!
— Ну да, знаю, — ответила девушка. — Это довольно смешно. Но разве символика так уж важна? Лучше любуйся танцем!
