— В наших заданиях, в отличие от школьных, ответ заранее неизвестен. Более того, мы не знаем, есть ли он вообще.
— Еще раз. Я не знаю, какие задачи вы решаете.
— Это поправимо. Сейчас расскажу. Наша главная задача — изучать внеземную жизнь, любые проявления ее. И если повезет — разумную. Это станет настоящим венцом нашей деятельности.
— Но пока это только пустые разговоры.
— Не пустые, а теоретические. Вы должны понимать разницу. Важность теоретических разработок глупо отрицать.
— Но исследовать внеземную жизнь можно только в том случае, если в наших руках окажутся реальные экземпляры.
— Верно. Но запомните, Панов, рано или поздно это случится. И мы должны быть готовы к тому, что это произойдет прямо сейчас.
Кирилл Панов. Разумность "объекта Ч"
Прошло пять лет. Я ни разу не пожалел, что согласился работать в Центре. Мне было интересно. Еще бы, поиски органических веществ в космосе — тема крайне любопытная. Нельзя исключать, что в областях, где удается наблюдать следы органики, однажды можно будет обнаружить проявления жизни или даже внеземного разума. Теорию панспермии следовало подтвердить или опровергнуть. В любом случае это станет важным шагом в поисках космической жизни. Со многим удивительным мне пришлось столкнуться за это время. Центр — это потрясающий проект, реализованный наилучшим образом. Настоящее раздолье для научных исследований. Но самым поразительным было то, что Алмазов ни разу за пять лет не удосужился предложить мне конкретную работу. Можно подумать, что ему все равно, чем я занимаюсь в рабочее время. Странная позиция для руководителя такого крупного научного учреждения, смысл существования которого носит принципиально отвлеченный характер.
Более того, у меня создалось впечатление, что реальные исследования Алмазова вообще не интересует. Он следил только за тем, чтобы подробные отчеты о проделанной работе были готовы в указанные в плане сроки, а статьи сотрудников регулярно публиковались в ведомственных журналах. Давно работающие сотрудники лаборатории объяснили, что ничего странного в этом нет, поскольку Алмазов знакомится со всеми работами, выполняемыми в Центре, внимательно изучая отчеты и научные статьи, что позволяет ему точно оценивать творческий потенциал сотрудников. По заслуживающим доверия слухам, я был у Алмазова на хорошем счету. Осталось узнать, хорошо это или плохо.
Раз в год, обычно в мае, сотрудники принимали участие в составлении плана исследовательских работ на следующий год. Я поинтересовался у заведующего лаборатории, в штатном расписании которой числился, на какое финансирование можно рассчитывать. Особых надежд на исполнение всех моих запросов не было, но попробовать стоило. По крайней мере, это позволит установить, на какие траты заказчики готовы идти ради выполнения такого нерентабельного проекта, как поиски внеземных цивилизаций. Собственно, я хотел пошутить. Могло получиться забавно. Быть постоянно серьезным я не умел. Люди не любят постоянно серьезных деятелей. И это правильно. Нигде не написано, что наша Вселенная — исключительно скучное место, где не бывает чудес, приключений и забавных происшествий. Занятия физикой это опровергают. Да и само по себе возникновение жизни — это чудо из чудес, но жизнь существует. Каждый человек может в этом убедиться, если подойдет к зеркалу.
Заведующий обещал, что все до единой поступившие от сотрудников заявки будут обязательно рассмотрены и удовлетворены.
— А если для моего проекта потребуются огромные деньги? — удивился я.
— Средства будут выделены в необходимом объеме, — твердо объясняли финансисты. — Не сразу, конечно. Не исключено, что придется ждать пятьдесят лет. Но вы обязательно получите все до копейки.
— Это хорошая новость, — пошутил я.
Было бы глупо немедленно не проверить степень благодушия руководителей Центра. И я придумал отличную тему: «Проверка на разумность объекта Ч (человека)» — предполагалось использовать в качестве объекта исследования обычного человека и попытаться доказать его разумность — и стал терпеливо ждать, когда мне выделят запрашиваемое финансирование. Попросил много, потому что знал, чем больше требуешь на проект, тем почтительнее к нему относятся. Мало просить — себя не уважать.
На самом деле, если говорить серьезно, это была на самом деле важная и очень сложная задача. Необходимо, наконец, понять, что такое разум. В первую очередь, естественный разум. Как ни странно, но что такое искусственный разум более или менее известно — это система, способная обрабатывать большое количество информации. Но годится ли это определение для естественного ума? Это еще следует доказать. Вот, например, если объем информации маленький, значит ли это, что можно спокойно обработать ее, не привлекая разум? Часто ли люди сталкиваются с необходимостью обрабатывать большие объемы информации? И еще непонятно: может ли интуиция считаться проявлением разума? А инстинкты? Разум и интеллект — одно и то же? Вопросов появляется масса. И если отнестись к такой работе без смеха, то легко доказать, что научная ценность ее огромна. Наверное, когда-нибудь со временем удастся сформулировать простые оценочные критерии, с помощью которых можно будет отделить проявления разума от сработавших в нужный момент инстинктов. Это трудно определить, даже когда имеешь дело с объектом, заведомо наделенным разумом — человеком. Но если удастся создать приемлемую теорию, то можно будет классифицировать и инопланетный разум. Узнаем, по крайней мере, что ищем.
Мне такой подход понравился. В качестве объекта исследования я решил использовать своего хорошего друга Кирсанова. И это был правильный выбор, мы давно знали друг друга, привыкли вести долгие заумные научные споры, а значит, можно было рассчитывать получить для анализа добротный материал, не искаженный случайными факторами. Кроме чисто научного интереса, мне хотелось научиться определять, какие из заявлений Кирсанова связаны с работой его разума, а какие всего лишь проявления дремучих инстинктов.
Все это я изложил в заявке, стараясь использовать по возможности наукообразный язык, чтобы меня не заподозрили в легкомысленном отношении к служебным обязанностям. Дальнейшие события показали, что мне удалось вызвать к себе неподдельный интерес начальства. Сомневаюсь, что я хотел именно этого.
Часть 3
Деревня Чучемля
Валерий Игоревич Алмазов, начальник Центра важных исследований
О таинственных пришельцах из космоса, посетивших нашу Землю с непонятными целями, Валерий Игоревич Алмазов узнал от одного знакомого члена-корреспондента Академии наук, которого (против воли, естественно) включили в состав межведомственной комиссии для проверки странных, почти фантастических известий, поступающих из маленького американского городка Хармонт, расположенного где-то на границе с Канадой. По правде говоря, эти сообщения называть известиями было бы неправильно, поскольку основную часть их составляли заметки из желтых, не заслуживающих доверия, газеток. Разумнее было бы не обращать на них внимания, но… оказалось, что американцы внезапно организовали секретный проект, якобы занимающийся этими якобы пришельцами, который финансировался Пентагоном. Было создано научно-исследовательское учреждение, ставшее частью седьмого подразделения DARPA. К работе были привлечены ученые с мировыми именами.
Было бы странно, если бы в России не создали организацию, подобную хармонтскому Институту внеземных культур. Любая активность американских научных структур, как бы глупо она ни выглядела, должна быть изучена — азы политической целесообразности. Нужно было реагировать. Проще всего было создать свой собственный Центр, главной целью которого стал бы анализ любой (даже самой безумной) информации, поступающей из Хармонта.
