прекрасно работало.
«Мы прекрасно понимали, что если ограничить доступ к этому берегу, где идут вихри, то возвращаться они больше не смогут. В том состоянии, в котором они пребывают, они не могут даже передвигаться. Им необходимо, чтобы члены их группы, так называемые адепты, помогали им переходить. Они воссоздавали их заново, и те делали то, что делали. Они и дальше несли бы знания.
Так как они постоянно это делают, и у них, как мы поняли, довольно много реальных денег, они создают себе именно такие условия, чтобы эти места были сохранены. И я более чем уверен, что уже не будет моей жизни, я уже умру, а они так и будут путешествовать, ведь у них множество адептов и нереально много денег. Они будут создавать карманы, будут делать дальше то, что им оттуда, возможно, говорят. И тут чисто догадки: в каких отношениях, что там происходит?
Все, что мы узнали, было описано формальным сухим текстом. Я собрал все данные, и мы с группой вернулись в бюро. И эта ужасающая картина вечного бытия с перескоками и, я так понимаю, с привкусом любви, страданий, смерти – словно качели, на которых находятся эти две сущности. Для меня было шокирующе осознавать весь этот круговорот событий, который больше подходил для книги с историей то ли любви, то ли подчинения.
Но я даже не понимал, к кому отнести эти две души. Как они это делали? Как они переступили через этот порог? Как они нашли все для этого и вообще смогли? Наверняка я ошибался, рассуждая о них при помощи логики, возможно, там все сложнее, есть какие-то более сложные закономерности. Но и этого было достаточно. В бюро были довольны работой, которую мы проделали.
По большому счету я не знаю, сколько лет это длится. Но нам сказали посмотреть ландшафтный дизайн, узнать, когда он последний раз менялся, когда все это было создано. Мы убедились, что длится это где-то с 60–70-х годов. Тогда этот ландшафт был создан. Так как мы находились во времени, шедшем после пятидесяти лет с семидесятых, то понимали, сколько это уже длится. Нам стало ужасающе страшно на тот опыт, который переживают эти сущности. И нам казалось, что разрушение этих объектов могло бы все остановить».
Из дневника Марвина
«Новые данные, которые мы получили, ужаснули масштабностью этого мелкого приморского городка. Нас шокировало это до глубины души, потому что следующее задание опять было в этом же самом месте в это же время. Мы поняли, что раз старшие сосредоточились на этом ключевом, как выяснилось, городе, значит, в этом что-то есть.
Мы помнили десятки лет, когда мы закрывали квартирные карманы, когда выводили адептов из квартир, из других кусков реальности. Это был ужасный труд; тысячи, десятки тысяч людей прошли через нас. Мы все это помнили. Для меня это было просто жутко и страшно – я уже начинал догадываться. Догадываться о том, во что не хотел верить, даже думать об этом не хотел.
Я понял, что всегда хотел думать, что есть какая-то страшная жуткая темная сила, которую мы никогда не найдем, и именно она создает карманы во всех городах. Думал, что это что-то глобальное, от нас не зависящее, что мы никогда не сможем это прервать. Я считал, что мы будем всегда практиковать в бюро и делать что-то, но то, о чем я начал подозревать, открыло мне мелочность и страх всего происходящего».
Из дневника Марвина
Новое задание, которое получила группа – увидеть контакты этих людей, узнать, с кем конкретно они беседуют, и идентифицировать уже этих людей по рангу и статусу в мистической школе мира, по рангу и статусу их сознания, по месту их пребывания.
Но когда Марвин ехал туда, он уже все знал. Ему не нужно было этим заниматься. И старшие тоже все уже знали. Зачем тогда их отправили на задание, когда и так все будет понятно? Марвин не знал. Всех младших членов группы он проинспектировал, и все они видели, как эти люди прилетают на отдых, встречаются с этими сущностями, а потом летят в свои города и создают там карманы.
Группа поняла, что на протяжении многих лет все эти карманы, все проходы в других городах и странах были созданы именно этими двумя сущностями через своих посредников, распространяющих этим самым темную сеть влияния практически на весь мир.
– Это такая жуть, – нервно произнесла Лори.
С ней была согласна вся группа. Что может быть ужаснее? Сущности идут черными вихрями из какого-то страшного суперминусового мира, будучи уже мертвы, в реальный мир. В изуродованных адских телах. А потом эти восстановления и беседы с людьми, после которых люди, получив от них знания, разрешения, едут в свой город и создают карман. В нем занимаются своей похотью, тащат туда других людей.
Это система, в которой на данный момент уже крутились миллионы душ. И ученые видели, где все это началось, видели, откуда все идет, как оно работает, видели, кто конкретно это делает. Славик и Марвин хорошо запомнили лица тех двух людей. И они всегда были одинаковыми после восстановления. Ученые знали, кто это конкретно, знали их страшное величие, потому что распространялось оно на огромное количество пространств и городов. И миллионы душ, которые крутились во всем этом, через то, что они получали в плане желаний плоти.
«Мы описали всю эту яркую замечательную систему в бюро. И любой может подумать: "Почему бы не использовать в тех мирах физические воздействия и не прекратить все это?" Но таких методов у нас не было. Были различные силовики. В этом мире этих планет они помогали нам с той точки зрения, что могли сделать то, что нужно сделать. Но это было по свободе воли.
И мы понимали, какое бы воздействие сейчас ни оказать, эти вихри будут высаживать адептов в других местах, которых мы уже не будем знать. Можно разнести всю набережную, уничтожить этот карман, являющийся для них уже только историческим. Они поэтому туда и приходят – им нравится там быть. Это результат их любви, результат их силы.
Но я знал точно: уничтожь все, уничтожь всех адептов, снеси все, спрячь всех – они появятся в любом другом городе, другом кармане теми же вихрями, а адепты уже имеют полную инструкцию. Инструкцию как их принять, как
