Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Книга 3

Леди Анжелина и граф обсуждали свои дела, а я сидел в приемной. Когда выпадала возможность, я всегда бессовестно подслушивал. И на этот раз, проводив Анжелину в комнату, я неплотно прикрыл дверь. Носком ботинка я открыл ее пошире, и до меня донеслись голоса. Они громко спорили, и мне даже не приходилось прислушиваться. Граф кричал, и я понял, что он готов шантажировать Анжелину. Затем его тон изменился, он что-то тихо бормотал, и я не мог уловить ни слова. Похоже, он что-то обещал и бессовестно льстил. Ответ Анжелины я услышал сразу — громкое и четкое «нет». От его рева я подскочил на месте.

— Ну почему? Всегда только «нет»! С меня достаточно!

Послышался треск рвущейся одежды, и что-то тяжелое с грохотом свалилось на пол. Одним прыжком я влетел в комнату. Секунду я наблюдал за картиной сражения. Одежда Анжелины была разорвана на плече, и костистые пальцы графа вцепились в ее тело. Сжимая в руках пистолет, я кинулся ей на помощь, но Анжелина опередила меня. Схватив со стола бутылку, она ловко ударила графа по голове. Тот упал как подкошенный. Она уже поправляла свою порванную блузку, когда я подбежал к ней.

— Спрячьте пистолет, Бент. Все кончено, — спокойно произнесла она.

Я исполнил ее приказ только после того, как убедился, что граф лежит без движения. Жаль, у меня просто руки чесались врезать ему как следует. Мой ангелочек уложил его одним ударом. Когда я поднялся, Анжелина уже выходила из комнаты, и я бросился за ней. Бросив мне: «Ждите здесь», она скрылась в своей спальне.

Не нужно обладать большой фантазией, чтобы предвидеть грядущие неприятности. Очнувшись, граф наверняка изменит свое мнение об Анжелине и всяких там заговорах. Я размышлял об этом, когда дверь приоткрылась и Анжелина пригласила меня войти.

На ней было длинное платье, скрывающее синяки. Внешне она выглядела спокойно, но в глазах горел неистовый огонь. Я заговорил о том, что, несомненно, волновало ее сейчас.

— Может, отправить графа в семейный склеп к его родовитым предкам?

Она покачала головой.

— Он еще пригодится. Я взяла себя в руки, возьмите и вы себя.

— За меня не беспокойтесь. Но почему вы думаете, что он не откажется от дальнейшего сотрудничества? Ему еще долго придется мучиться от головной боли.

Она отмахнулась, подобные мелочи ее не интересовали.

— Я еще могу на него влиять и заставлять делать то, что хочу. В определенных вопросах, разумеется. Он ограниченный человек. Я не знала об этом, когда выбрала графа на роль руководителя заговора. Боюсь, что надежды, которые я на него возлагала, не оправдаются. И все из-за его трусости. Мы будем использовать его только в качестве прикрытия, но вся власть будет принадлежать нам.

Я не стал спешить с ответом и обдумал ее слова со всех сторон.

— Что значит это слово «мы»? Каким образом я вписываюсь в эту картину?

Откинувшись на спинку кресла, Анжелина убрала со лба золотистый локон. Затем она лучезарно улыбнулась мне.

— Я хочу, чтобы вы участвовали в этом деле, — вкрадчиво проворковала она. — В качестве партнера.

Сначала мы держим впереди графа, а после победы убираем его. Дальше действуем только вдвоем. Согласны?

— Ну… — нерешительно произнес я. — Ну, — снова повторил я, уже усвоив смысл сказанного. Впервые за всю свою жизнь я почувствовал, что мне не хватает слов. Я принялся мерить комнату шагами, пытаясь собраться с мыслями.

— Конечно, дареной ракете в дюзы не смотрят, но почему я? Простой, работящий телохранитель, который спит и видит, как бы вернуть обратно свои поместья и титул. И такой скачок — от посыльного до президента. С чего бы это все?

— Зачем спрашивать, когда тебе и так все известно? — сказала она и улыбнулась так, что температура в комнате поднялась градусов на десять. — Ты в этом деле разбираешься не хуже меня, к тому же, тебе это нравится. Вдвоем мы организуем такой переворот, какого еще не знали во всей Галактике. Ну как?

Пока она говорила, я расхаживал взад-вперед. Затем она встала и взяла меня за руку, прекратив мое бесполезное передвижение по комнате. Меня обожгло от этого прикосновения. Улыбнувшись, она приблизила ко мне свое лицо и произнесла так тихо, что я едва расслышал:

— Это будет прекрасно… Ты и я… вместе.

Еще бы! Случаются моменты, когда слова не нужны, и тогда говорит ваше тело. Сейчас был именно такой момент. Мои руки сами обняли Анжелину и прижали к моему телу, а наши губы встретились.

На какое-то мгновение она крепко обняла меня, и ее губы ожили. Но это закончилось так быстро, что я даже засомневался — было ли все это на самом деле или нет? Теплота куда-то исчезла, и чары пропали.

Она не сопротивлялась и не вырывалась из моих объятий, но ее губы вдруг стали безжизненными, а глаза пустыми. Так она и стояла, пока мои руки сами собой не опустились. Я отошел в сторону, а она села в кресло.

— Что-нибудь не так? — не своим голосом спросил я.

— Всем вам подавай смазливое личико… — По ее щекам катились слезы. Никогда она еще не высказывала своих искренних чувств. — Неужели все мужчины одинаковы?

— Неправда! — воскликнул я, непонятно почему разозлившись. — Ты сама хотела поцеловать меня… Не отрицай этого! Что с тобой произошло?

— А ее бы ты поцеловал? — крикнула Анжелина, охваченная чувствами, которых я не в силах был понять.

Сдернув с шеи цепочку, она швырнула ее мне. На ней висел маленький медальон, еще хранивший теплоту ее тела. Я лишь мельком успел взглянуть на фотографию внутри медальона, как Анжелина, передумав, вырвала цепочку у меня из рук. Вытолкав меня из комнаты, она захлопнула дверь и загрохотала засовами.

Охранник удивленно поднял брови, но я не обратил на него внимания и отправился к себе. На какую-то долю секунды мои эмоции заглушили голос разума, и то же самое, очевидно, случилось с Анжелиной. Но что означала ее внезапная холодность? И что это за фотография? Зачем она носит ее с собой?

И хотя я лишь мельком взглянул на нее, этого было вполне достаточно. На фотографии была изображена молодая девушка, возможно, ее сестра. Бедняжка, один из тех ужасных примеров того, что в природе возможны любые комбинации. Она была безобразно уродлива, другого слова и не подберешь. Дело не в горбатой спине, кривой челюсти или огромном носе. Все черты составляли единое отталкивающее целое. Мне она не понравилась. Но при чем тут?…

И тут меня словно обухом по голове ударило. Какой же я был дурак! Анжелина на мгновение позволила мне заглянуть в свое темное прошлое.

Конечно, девушка на фотографии и была Анжелиной.

Теперь все стало на свои места. Много раз, глядя на нее, я поражался, как за такой ангельской внешностью может скрываться такой извращенный ум. Теперь я понимал, что первоначально этот ум находился совершенно в другой оболочке. И мужчины страдают от уродства. Что уж говорить про женщин. Как жить на свете, если каждое зеркало — враг, а люди при встрече спешат отвернуться? А как быть, если к тому же природа наградила проницательным внутренним «я», которое все видит, все сознает, делает соответствующие выводы, замечая даже малейшие признаки отвращения?