Сарычев выругался, плюнул с досады и вернулся в машину.
— Только ты не гони так, Асмар, — сказал он строго и повернулся наконец к Курганову. — Не думаете ли вы, Евгений Николаевич, что я меньше вас беспокоюсь за судьбу вверенной мне базы? — спросил он с иронией.
— Нам нужно торопиться, Антон Кириллович, — твердо заявил Курганов. — Такой силы ветер может многие наши солнечные установки повредить, а мы именно теперь должны быть во всеоружии нашей техники. Надеюсь, после этого совещания вы поняли, чего ждут от нас колхозы? Разве не ясно теперь, что самая главная, я даже сказал бы, священная, наша задача — всеми средствами помочь местным колхозам? Это и будет лучшим аттестатом зрелости для всех наших солнечных машин.
— У нас нет пока средств для серьезной помощи колхозам, — недовольно ответил Сарычев.
— Нет, есть, Антон Кириллович! — горячо возразил Евгений. — Это ведь признано комиссией.
— Да что вы на каждом слове апеллируете к авторитету этой комиссии? — вспылил Сарычев, повернув к Курганову бледное, злое лицо. — Не потому ли, что она вынесла решение в вашу пользу?
Кровь бросилась Евгению в голову, но он лишь крепко, до боли сжал зубы и произнес почти спокойно:
— Меня не выведут из терпения ваши оскорбления, Антон Кириллович. Не в личных интересах теперь дело. Нужно помочь колхозу, готовящему первосортные семена для хлопководческих районов Азербайджана.
— Помочь! — всплеснув руками, воскликнул Сарычев. — Чем помочь? Разве заняться установкой одного только вашего параболоида? Но для этого нужно будет забросить все остальные научные работы. Нет, на это я не согласен. Я ученый, и моя главная задача — экспериментировать, искать новые технические средства, а готовые машины пусть устанавливают в колхозах или в других местах инженеры-практики.
— Как же вы будете искать новые технические средства, — заметил Евгений, — если вы не знаете, в каких новых средствах нуждается наше народное хозяйство? Извините меня за резкость, но вы просто отстали от жизни на вашей базе, заплесневели… Всем ясно, и, видимо, Астрову в том числе, что фотоэлектрические батареи, в которые вы так влюблены, не могут пока дать большего, чем они дают на сегодняшний день. Этого, конечно, мало, но и этому уже можно было бы найти практическое применение. А вы знать ничего не хотите, опротестовали мнение комиссии, отказываетесь выполнять ее решения…
— Да, отказываюсь! — почти выкрикнул Сарычев, нервно передернув плечами. — Вы читали, что пишут иранцы об Астрове в своем журнале “Рей оф лайт”?
— Нет, я не читаю этого не очень почтенного иранского журнала, — презрительно ответил Евгений. — Да и иранский ли он, судя по его английскому названию?
— Иранцы дали ему английское название, — ответил Сарычев, — в знак признательности американской фирме, субсидирующей их научно-техническое общество. Но не в этом дело. В одной из последних статей о проблеме использования солнечной энергии они очень высоко оценили фотоэлектрические батареи Дмитрия Ивановича Астрова, с которыми познакомился автор статьи, крупный иранский ученый Шарифи, побывавший, как вы знаете, у нас на базе весной этого года. Имя Дмитрия Астрова поставлено в его статье рядом с именем знаменитого американского инженера Орсона Клиффорда.
— Ну и что же? — спросил недоумевающий Евгений.
— Как “что”? Не ясно разве, что иностранная наука капитулирует перед достижениями нашей научно-технической мысли, раз вынуждена признать наши достижения в области использования солнечной энергии?
— Вы так это понимаете? — удивился Курганов.
— А как же иначе! — нахохлился Антон Кириллович и даже приподнялся слегка с сиденья. — Нашему институту нужно было бы учесть такое обстоятельство и сделать все, чтобы прочно завоевать наш приоритет в области использования солнечной энергии с помощью фотоэлектрического эффекта, а мы вместо этого вынуждены почти прекратить все работы над батареями Астрова и заняться благоустройством колхозов!
С удивлением смотрел Евгений на Сарычева. Непонятна была ему логика Антона Кирилловича; ему казалось, что миновало то время, когда некоторые советские ученые преклонялись перед заграничными авторитетами, но вот Сарычеву было приятно, оказывается, что Астрова хвалили в иностранном журнале и ставили рядом с Орсоном Клиффордом.
Ничего не ответил Евгений Антону Кирилловичу. Ему все большего труда стоило сдерживать свое раздражение. Отвернувшись к окну машины, он рассеянно смотрел, как ветер гнал по дороге листья платанов и вырванные с корнем кусты полыни и лакрицы. Гром все еще громыхал изредка, но дождя не было, и воздух стал тусклым от пыли. Буря поднимала с земли не только песок, но и мелкий гравий, швыряя его на крышу и в борта машины.
— Вот там, за скалой, подветренное место, — обратился к Сарычеву Асмар. — Если хотите, переждать можно, только опасности для машины нет никакой. Я еще и не в такую бурю ездил.
— Мне дела нет, в какую бурю ты ездил! — сердито отозвался Сарычев. — С твоим темпераментом ничего не стоит насмерть загнать машину. Ставь-ка ее в затишье! Нечего лететь очертя голову.
Асмар подчинился приказанию Антона Кирилловича, и машина простояла минут тридцать за высокой скалой. Евгений вышел из нее и с тревогой наблюдал, как неслись по небу растерзанные бурей облака, закрывая временами солнце, потускневшее от пыли.
“Если тормоз не выдержит напора ветра, — взволнованно думал он, — параболоид развернется по солнцу и начнет нагревать котел, а в котле почти нет воды. Мы ведь перекрыли его питательные трубы…”
— Похоже, что спадает ветер, — заметил Асмар. — Поедем, может быть?
Евгению тоже показалось, что ветер дул уже не с такой яростью, как прежде. — Беспокойная у тебя душа, Асмар, — проворчал Сарычев. — Заводи машину.
Когда Асмар снова выехал на шоссе, не было уже никаких сомнений, что буря унималась, хотя ветер все еще гнал по дороге опавшие листья и колючие ветки кустарника, захлестывая крупным песком окна машины.
Однако ехать пришлось недолго. Машина снова вдруг остановилась.
— Что такое? — заворчал было Сарычев, но и без ответа шофера все было ясно: впереди все видимое пространство шоссе было залито водой. — Что за наваждение такое? — продолжал удивляться Сарычев.
— Не наваждение, а форменное наводнение, — ответил Асмар. — Ливень был в горах, и река, через которую мы должны переезжать, разлилась. Теперь нужно ждать, пока войдет в норму.
Асмар отвел машину в сторону и заглушил мотор. Затем подошел к кромке воды и сделал отметку.
