До Вторжения я ни разу не был на Кейн Код.
Мы предпочитали другие, более престижные, красивые, живописные пляжи, полого спускающиеся к зеленому морю, — Изумрудный остров, Северный Миртль, Топсейл с их мягким коричневым песком.
Здесь же песок оказался намного крупнее и острее, однако камней и гальки было значительно меньше, нежели немного севернее. Кейн Код последний из больших островов, отделяющих побережье от Флориды.
Веками эти места славились своими пляжами и зонами отдыха. Сейчас все изменилось. Берег Массачусетского залива был усеян обломками стеклянных небоскребов, а та его часть, что вела к морю, была пустынна; длинные полосы песка, пляжной растительности и травы покрывали низкие, закругленные дюны.
Здесь оказалось намного холоднее, чем в Нью-Йорке. Хотя песок и сохранял тепло солнечных лучей, но ветер с Атлантики заставлял кожу покрываться мурашками, тем более что солнце уже было на западе. За солнцем, за заливом, я это прекрасно знал, расположился огромный город лачуг Бостон, чьи жители решили остаться в нем после его разгрома. На него не падали бомбы — он разрушался сам по себе, медленно и постепенно. Еще одно «дикое» поселение, предназначенное для уничтожения или закрытия.
Здесь можно было обнаружить самых неожиданных обитателей, и только нескольких из них я бы отнес к разряду гуманоидов. Вокруг зажженных костров расположились компании зеленых саанаэ, жарящих пищу на вертелах, пересмеивающихся друг с другом странным, шипящим смехом. Их было великое множество, целые семейства, потому что саанаэ предписывалось оставаться на этой планете.
Вглядевшись в океанскую даль, можно было увидеть плавающих хруффов, похожих на громадных аллигаторов, идущих под парусами, свернувшихся клубком на серфинговых досках. Некоторые плавали самостоятельно, напоминая доисторических динозавров, почти полностью погрузившись в воду, выставив наружу лишь глаза и раздувающиеся ноздри. Двигались они c помощью своих длинных тяжелых хвостов.
Интересно, что акулы думают о них? Или эти хищники боятся приплывать сюда? Никто из живности океана не может напугать хруффа, кроме доисторических водных Хищных ящеров. Но они давно вымерли.
На пляже находилось также немного людей; в некоторых из них я узнал наемников-епагов, мужчин и женщин, кучкующихся вместе, без сопровождения наложниц и наложников. Там же мелькали и местные жители, с опаской снуя между чужаками, пусть даже и одной с ними расы.
Шрехт спокойно лежала рядом со мной, уютно устроившись в углублении на дюне, безмятежно глядя на море и разговаривая о всякой всячине. На горизонте плыли облака, создавая впечатление края земли. На стыке горизонта и моря проходил какой-то корабль непонятной конструкции с высоко задранным носом и кормой, с двумя рядами темно-красных парусов странной формы. На палубе мелькали зеленые пятна, очевидно, саанаэ.
Если тебя отправят в вечное изгнание на чужую планету, возьмешь ли ты с собой корабль?
Из-за дюн появилась длинноногая, с длинными, развевающимися по ветру светлыми волосами, голубоглазая улыбающаяся женщина. Огромная грудь едва удерживалась белым полупрозрачным топом. На широких бедрах виднелись узенькие полоски мини-бикини. Отличная фигура, тонкая талия, загорелая кожа.
Она посмотрела на меня, положив одну руку на бедро, подождала мгновение, затем спросила:
— Ну, как насчет этого?
Черт, как они мне надоели. Я подумал о маленькой проститутке в поезде и попытался вспомнить ее имя.
— Как насчет чего? — Я слышал слабое фырканье, издаваемое Шрехт. Долгое общение с хруффами научило меня распознавать их фырканье, вздохи, другие звуки и правильно их трактовать. Итак, шумный выдох означал короткий смешок.
Девушка покачала головой и похлопала себя по животу:
— Пойдем, приятель, сорок долларов.
Мне почему-то стало неловко от присутствия Шрехт, наблюдавшей эту сцену, хотя я знал, что она понимает мое… поведение.
— Зачем?
Девушка фыркнула, затем, сунув большие пальцы под полоски бикини, ловко стянула их. Белая тонкая ткань упала на песок. Треугольник волос внизу живота совпадал с цветом белокурых длинных волос, развевающихся на ветру. Она немного подбривала их, чтобы не показывались из-под маленького бикини.
— Сорок долларов независимо от-того, сколько раз ты сможешь заняться со мной любовью, начиная с этого момента и заканчивая следующим утром.
— Не слишком ли много времени? — Девушка рассмеялась: — Ты здесь не слишком давно, приятель?
— Нет. — Дыхание Шрехт стало еще громче.
— Ну хорошо, позволь мне показать тебе то, что ты получишь… — С этими словами девица повернулась спиной, наклонилась таким образом, чтобы видеть меня между расставленных ног и, все еще улыбаясь, руками раздвинула ягодицы. — Видишь? Что ты думаешь?
«Практически ничем не отличаешься от остальных женщин, — вот что я подумал. — Похожа на Хани, на любую другую наложницу, даже на Алике. Довольно соблазнительно, однако». Я мог чувствовать бешенство гормонов, слышать их тоненькие голоски: «Ну, ну?» Протянув руку, я похлопал девку по округлой, слегка испачканной в песке заднице, позволив своей руке немного там задержаться.
— Очень хорошо, красиво. Но ты права, я не очень Долго здесь нахожусь. Может, попозже…
Девушка выпрямилась и, пожав плечами, наклонилась подобрать бикини:
— Хорошо, парень, пусть будет позже. — Она побрела дальше в дюны, так и не надев бикини — белая полоска ткани виднелась в ее руке. Проститутка явно направлялась к группе наемников-спагов. Я наблюдал за ней, борясь с искушением позвать ее обратно, и слышал мягкий шепот Шрехт — она смеялась.
Наступила ночь; темнота пришла с востока и черным покрывал ом накрыла небо, высыпали звезды. Море, практически слившись с горизонтом, тоже стало черным. Привычные звуки приобрели мистический оттенок; шуршание серфинговых досок о берег превратилось в таинственный шепот, перекрывающий шелест прибрежных волн, голоса людей, потрескивание поленьев в кострах, кашель хруффов, мягкие голоса саанаэ, писклявое кудахтанье каких-то сверкающих, серебристых двуногих, никогда не виданных мною прежде…
Мы со Шрехт, приготовив еду на костре, поужинали, открыли свои бутылки и теперь сидели, наслаждаясь пищей и питьем. Я похвалил себя за хороший выбор — скотч оказался чудесным, его аромат перебивал жгучий, кислый запах алкогольного напитка хруффов, напоминающего наше горючее.
Внизу я мог различить огромного наемника из легионов спагов, стоящего на коленях, целующего стройного юношу и ласкающего его изящное обнаженное тело. Где-нибудь поблизости наверняка можно было найти подобную им парочку: молоденькую девушку с мужественным, много повидавшим легионером или мускулистой женщиной-наемником.
