— Может быть. Но необычным — в свое время и в своем окружении. Мне рассказывали, что мой прадед был лучшим охотником на бизонов, которых когда-либо рождало племя. Но кто может жить за счет охоты на бизонов, когда в страну завезли огнестрельное оружие? Я могу восхищаться своим прадедом, но следует ли мне на него равняться, когда бизоны стали настолько редкими, что нуждаются в охране?
Дон Мигель не отыскал ответа. Он пожал плечами и вытер пот со лба. Пара Псов с состраданием обнял его за плечи.
— Как жестоко держать вас на жаре, разговаривая об абстрактных вещах! Пойдемте-ка под навес и выпьем пару стаканчиков охлажденного вина, которое, мне кажется, пришлось вам по вкусу. Поговорим о вещах, которые не касаются судьбы всей вселенной.
Дон Мигель улыбнулся.
— Это было бы чудесно.
В ущелье с палаточным городком ученых и техников появился дон Артуро Кортес, а вместе с ним дон Филиппе. Приятель сказал, мол, леди Кристина очень сожалеет, что не смогла увидеться с доном Мигелем: ей пришлось срочно покинуть Лондрес. Отца назначили послом в Восточную Конфедерацию.
Прибыл и падре Рамон. Он не сделал и намека на дорожные ужасы, хотя Наварро хорошо знал, с какими трудностями огромный трансконтинентальный экипаж с упругими рессорами дни и ночи напролет ползет из Нью-Мадрида по неухоженным дорогам Америки, останавливаясь только для того, чтобы сменить лошадей и пополнить запасы пищи.
Вечером того же дня трое прибывших, дон Мигель и два специалиста, один из них — инквизитор, из Нью-Мадрида, временные руководители расследования, собрались в огромной палатке. Ее техники Службы поставили на склоне горы за перевалом. Когда наступила ночь, поднялся ветер, и в трепещущих отсветах лампы на белой парусине жутковато изгибались тени людей.
Дон Родриго Хуарес лично руководил экспедицией в 984 год, в котором, как было доказано, и находились грабители из Восточной Конфедерации. Он родился и вырос в Новой Кастилии, но слава о его деяниях достигла Европы. О смертельно опасном промахе дона Артуро Кортеса в последнюю предновогоднюю ночь помнили трое: падре Рамон, дон Мигель и сам виновник, которого для уничтожения нежелательного развития истории временно убирали из настоящего. Но мнения Главного теоретика оказалось достаточным, чтобы карьера Артуро Кортеса закатилась, теперь именно о доне Родриго стали поговаривать, как о возможном преемнике Красного Медведя на должности главы Выездного отдела. К сожалению, Хуарес сразу же резко переменился. Если раньше он был просто надменным, то теперь лица его не покидало выражение самодовольства, особенно при виде опального дона Артуро. Дон Мигель едва сдерживал брезгливость, дон Родриго казался ему отвратительно раздувшейся жабой.
Но сейчас было не до симпатий и антипатий — предстояло укреплять структуру истории.
— То, что мы обнаружили, не оставляет места для сомнений, — вещал дон Родриго. — Мы видели интервентов за работой, мы слышали их разговоры. Чтобы избежать анахронизмов, мы были одеты… или, лучше сказать, раздеты… ха-ха-ха!… как те индейцы, что населяли в те давние времена Калифорнию. Я спросил, есть ли доброволец, чтобы отправиться в их лагерь на переговоры, и вызвался Серый Конь, сотрудник из Новой Кастилии. Они застрелили его, не задав ни единого вопроса! Я согласен с мнением дона Мигеля: мы имеем дело с преступлением, которое гораздо хуже убийства. А это, несомненно, нарушение Пражского пакта.
Дон Родриго откинулся на спинку стула и прикрыл веки. Он был высоким, с имбирного цвета шевелюрой и длинным подбородком, унаследованным от матери-шотландки. Все взоры обратились к падре Рамону.
— Не доказано, — заявил он.
— Что? — воскликнули все, за исключением дона Филиппе, который держался скромником в таком именитом обществе.
— Не доказано, — повторил иезуит, обводя присутствующих внимательным взором. — По самым разным причинам… И вот главная из них — нарушение Пражского пакта не является непоправимой катастрофой. К счастью для нас, пакт никогда еще не нарушался.
— Но… — запротестовал было дон Родриго, однако падре Рамон жестом руки прервал его.
— Выслушайте меня до конца! Прежде чем покинуть Лондрес, я проверил вашу квалификацию. Недостает одной важной детали: вы не посещали школу казуистики в Риме, а значит, вам незнаком курс «Потенциальное нарушение Пражского пакта». Поверьте, когда специалисты из Ватикана создавали проект пакта, они предусмотрели абсолютно все, не оставив ни одной лазейки.
— Я говорю не о лазейках! — заорал дон Родриго. — Я говорю о банде грабителей! Они разорвали договор в клочья, да еще и наплевали сверху!
Падре Рамон спокойно ждал, когда тот откричится.
— Похоже, мы говорим на разных языках, — покачал головой падре Рамон. — На вашем месте надо бы знать побольше. Неосведомленность дона Мигеля простительна: ему придется посещать школу казуистики лет через пять-шесть. — Он повернулся к инквизитору. — Что скажете, брат Васко?
Тот заерзал на жесткой скамье.
— Я воздержусь от суждений, пока не сверюсь с документом, название которого не стану уточнять. Он находится в Нью-Мадриде, а память о его деталях мне изменяет.
Иезуит выпятил губы и пожал плечами.
— Ну что ж, удовольствуемся этими словами. Однако дон Артуро, если и мне не изменяет память, школу посещал недавно и горит желанием предложить нам верное решение.
Все, как по команде, повернулись к Кортесу.
— Падре, я не могу предложить решение проблемы, — признался он, потирая щеку, словно после удара. — Но одно я знаю наверняка.
— А именно?… — поторопил его падре Рамон.
— Никакого нарушения Пражского пакта не было, потому что таковое немыслимо в принципе.
Дон Мигель искоса глянул на своего приятеля дона Филиппе. Тот ответил взглядом, что и до него не доходит смысл слов Кортеса.
— Я… я, возможно, поторопился, падре… — начал дон Мигель, повернувшись к иезуиту.
— Не надо извиняться, сын мой. Вполне вероятно, что кто-то попытался нарушить пакт, а вы обнаружили это. Но позвольте обрисовать ситуацию теми словами, которые употребил бы судья в папской судебной палате. — Он воздел костлявый палец. — Imprimus: смерть Серого Коня. Он пришел из другого времени, но его смерть в прошлом обусловлена причинами, происхождение которых лежит в настоящем, потому что застрелил его человек, который тоже явился из другого времени. И последствия стали очевидны в тот момент настоящего, когда он уже отбыл отсюда. И даже, вероятно, после того момента, когда отправились в прошлое интервенты, как вы их называете… В этом нет полной уверенности, но факты, которыми мы располагаем, такому утверждению не противоречат.
