"Мерзкая тварь", - пробормотал я, с ненавистью взирая на посланника смерти, - я так долго был ничем, что если я должен стать мертвецом, то не все ли равно, когда им быть. А главное, мне удастся стать хоть чем-то...".
Я глубоко вздохнул и бросился вперед, через туманный поток. Ужасная боль вгрызлась в мозг, но я продолжал движение, пока не рухнул на пол. Туман вспыхивал вокруг и раскаленной лавой втекал в легкие, выжигая в них кислород. Я ничего не видел, но продолжал ползти, ползти к намеченной цели. Сквозь шум в ушах, я услышал хлопанье крыльев и кровожадный клич птицы. Она обрушилась на мою спину, терзала мое тело когтями, пыталась клювом дотянуться до глаз. Кто-то кричал, быть может, связанный человек, но звали не меня, Прометея, а Арского, какого-то Арского... Ткань рассудка рвалась. Его клочья оставались позади в кровавых лужах... Я полз... Туман застилал глаза, но сквозь его кровавую пелену явилось сияние... Я уже не знал, что это, и не хотел этого... лишь последний лоскут сознания подвинул меня протянуть руку. Цилиндрический предмет лег на ладонь. Я дернулся, прошитый искрой, испепелившей боль. Голубая молния пронзила пространство и рука моя в круговом движении разъяла враждебный мир. Птица в последнем яростном движении бросилась в лицо, но наткнувшись на сияющий клинок, упала, расчлененная к ногам. Ее агонизирующие части продолжали тянуться ко мне, но смерть уже поменяла хозяина. Опустошенный, я опустился на колени. Слава Богам, слава Героям!
- Тим, ты жив? - послышался незнакомый голос.
- Мертв, - глухо ответил я, поднимаясь с колен.
Это странное имя "Тим". Мне кажется, оно принадлежит кому-то из близких. Только не могу вспомнить этого человека. В раздумье я прошел из прихожей в коридор.
- Что это было? - спросил у меня мальчик, связанный и прицепленный полами странного одеяния к крюку, вбитому в стену.
- Враг, - ответил я просто, силясь вспомнить его.
- Может быть, ты соизволишь меня развязать, Тим? - сердито поинтересовался незнакомец.
Я ошибся - он конечно, не мальчик, но выглядит чрезвычайно молодо. Только почему этот человек обращается ко мне "Тим"?
- Вы ошиблись, - решил я поправить его, - мое имя Прометей.
По всей видимости, я сказал что-то ужасное. Лицо человека исказилось. Он выглядел явно потрясенным. Неожиданно в глазах потемнело.
Дорога, уходила вдаль, к звездному небу. По ней ко мне кто-то шел. Ничего примечательного в нем не было, ибо не было даже лица. Фигура остановилась вблизи и я услышал голос: "Отдай то, что нельзя отдать, возьми то, что нельзя потерять..."
Я выставил перед собой меч. Существо протянуло к нему руки и схватило голыми ладонями обжигающий металл. Послышалось шипение. Существо задрожало. Капюшон с его головы откинулся и я увидел лицо... Свое лицо. Лицо Тима Арского. Я потерял равновесие. Мир опрокинулся, но это продолжалось не более мгновения.
- Прощай, Тим, - сказала фигура, удаляясь.
- Прощай, Прометей, - прошептал я ей вслед.
Небо посветлело. Звезды посыпались со слабеющего небосвода и когда он окончательно обернулся каменными стенами, они обрели лучший мир.
В глазах Славика можно было прочесть столько всего, что я молча обрезал полы халата и пояс, стягивающий его руки.
- Что ты натворил, - ничего не выражающим голосом произнес мой друг. Его взгляд блуждал где-то за моими плечами.
- Все хорошо, родной... теперь все хорошо, - успокоил я его, обнимая. Славик молчал. Мне было нетрудно понять его состояние.
- Извини. Я безусловно во всем виноват. Если желаешь, я уйду...
- Не желаю... Мы с тобой оба сошли с ума. Но как это объяснить Лоне? Как?
Коридор походил на подсобку скотобойни - стены измазаны кровью, мебель разбита и опрокинута.
- Скажи, что я поклонник культа Вуду, - предложил я, улыбнувшись.
- Это была шутка? Мне сложно реагировать на твой юмор адекватно, - умно выразился Слава, рассматривая рассеченную тушку птицы. - Будто фрагмент из дешевого ужастика.
- Это нужно сжечь, - жестко сказал я, - опасность миновала, но она может придти вновь.
- Я ничего не понимаю, ничего...
- Это нельзя понять, в это нужно поверить. Мы, люди, так уверены в себе, в своих силах, так независимы от окружающего мира. Этот мир мстит. Жестоко мстит. Он снова ввергает нас в варварство, но не от безграмотности и незнания, а от просвещенности и высокого самомнения...
- Боже, твоя спина - кровавое месиво, - оборвал мое философствование Слава, - здесь одним швом не обойдешься. Он усадил меня на табурет, взял склянку со стола и тотчас уронил ее на пол.
- Чисто. Затянулись. Раны затянулись, - растерянно пробормотал он.
- Велика сила Господа, - сказал я с облегчением.
Ответом мне было молчание, ибо что спрашивать, когда приходит вера?
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПЕПЕЛ
"...Ведь телесная оболочка людей точно такая, как дерево.
Когда его посадят, оно растет, поднимается и вырастает.
Затем его ломают, обрубают и кладут в огонь, и огонь его
сожжет и впитает в себя, а Благой ветер развеет пепел по
миру и, в конце концов, донесет его к тем, кто сажает его
или кто видел, и кто не узнает, было ли их или нет".
Наставление мудрецов маздаяснийцам
Я открыл глаза. В эту пору трудно определить время суток, не взглянув на часы. Тусклый квадрат окна, очерченный на ярком полотнище штор, месмерически притягивает взгляд. Блуждая среди слабых разводов узора, устаешь, сдаешься и скоро проваливаешься в сон, чтобы, проснувшись, некоторое время спустя вновь увидеть все тот же квадрат и тот же узор. И так пока не насытишься, пока отвращение не сгложет сладостное забытье. Вот и сейчас я лежал и пытался отделить замысловатую роспись материи от потоков света. Некоторое время назад хлопнула дверь - Слава ушел, чтобы, воспользовавшись какой-то случайностью, которая, несомненно, представится ему, найти странный дом и его владельцев. Он вернется гордый, радостный и огорченный одновременно, а потом случится то, чего не быть не могло. Но это только будет, только случится. Пока же свет владел замысловатым узором и притягивал взгляд моих расслабленных глаз. Секунды складывались в минуты, минуты в часы - я скользил на гребне временной волны, но потом, не удержавшись, рухнул вниз и секунды защелкали мимо, я продолжал падать и минуты тронулись вспять, уступая часам. Господин Бергсон считал, что время... Но какое мне дело до господина Бергсона, когда покойники встают из могил. Кто-то тронул клавишу "Повтор", не обратив внимания на надпись "Опасно для жизни!". Возможно, я пропустил первый показ.
- Мы снова здесь, - сказал Улисс Брук, прислонившись к мраморной колонне щекой.
- Похоже на то, - равнодушно пробормотал Максим Димов, ощупывая багровый рубец, разделяющий его лицо на две не совсем симметричные половины, - паршиво сработано, Улисс.
